Вы удивляетесь, что я была за рулем? Я долго водила. Только когда Гриша умер, перестала. Он, кстати, тоже водил, у нас было две машины. После его смерти все продала. За копейки.
— Какая у вас небольшая квартира.
— А почему она должна быть большая? Мы за свои деньги покупали. Кабинет, спальня, гостиная и кухня.
— А почему вы переехали с Тверской?
— Поначалу там было действительно хорошо. Под нашей квартирой находилось безобидное кафе «Север», где люди ели мороженое. А потом там сделали ночной клуб и спать по ночам стало совершенно невозможно. Конечно, там было лучше. Но какой смысл жалеть? Да я уже и привыкла.
— Последней пьесой Горина стал «Шут Балакирев», премьера которого состоялась в Лейкоме уже после смерти драматурга. А еще, помнится, Григорий Израилевич рассказывал мне о пьесе про музыканта Березовского, который жил в XVIII веке и был даже более одарен, чем Моцарт. Какова судьба этой работы?
— Ее так и не случилось. Так бывало. Гриша начинал что-то и потом, разочаровавшись, оставлял. Андрей Миронов даже шутил над ним за это и называл «начинающим писателем»…
Пожалуйста, расскажите мне про интернет. Как думаете, нужен он мне? Я сама не знаю, сделаю, как Вы скажете. У Гриши был интернет, но он не успел меня научить…
Вообще терять близкого человека трудно. А Гриша был вообще удивительный. Я так говорю не потому, что он мой муж.
Когда ушли врачи и оставили меня одну, я была в таком состоянии… Не могу забыть врачей, они даже мне не сказали ни одного человеческого слова. Как не подойти к человеку, не сказать?
Все время в голове та страшная ночь. Я вызвала «Скорую», Гриша же сам был врачом, и все знали его. Скольких друзей он заставлял лечиться. Когда у Марка Захарова начались проблемы с сердцем, Гриша сделал все, чтобы тот попал к хорошим специалистам. Говорил Марку, чтобы не шутил с сердцем, у болезни нет чувства юмора. А вот себе помочь не сумел.
У него был телефон главного врача Москвы. Тот прислал бригаду. Гриша не мог уже сам позвонить, он сказал мне, где записан номер. Мне потом рассказывали, что главврач устроил той бригаде разнос. Но все уже было бессмысленно…
Знаете, мне неловко хвалить Гришу. Но он, правда, был очень хороший, очень порядочный. Конечно, у него были завистники. Но…
* * *
Давайте выпьем чаю? Правда, у меня ничего нет. Но что-нибудь найду. Вот помидоры, ветчина. Хлебцы. А вот вино осталось итальянское. Сейчас сделаю чай…
Пожалуйста, не стесняйтесь. Знала бы я, что мы так разговоримся, сварила бы картошечки. Давайте выпьем за Грузию. Поразительные там отношения! Даже есть выражение грузинское «Хороший сосед лучше родственника». А у нас и умрешь — не узнают. Вот я даже не знаю, кто живет через стенку.
Особенно за последние годы изменились. Когда мы жили на Тверской, у нас была старушка-соседка. Она выскакивала всякий раз, когда слышала, что мы приходили домой, угощала чем-то. Над нами жила больная женщина, и когда ее дочь уезжала, я за ней смотрела.
Мне неловко говорить, поскольку я грузинка. Но это особый народ.
Моя сестра старше меня на два года, живет сейчас в Москве… Она живет далеко от меня. Часто у меня остается. У нее тоже никого нет. Все собираюсь поехать в Грузию. Сестра там бывает, а у меня пока не получается…
— Любовь Павловна, я хочу выпить за Вас и пожелать Вам душевного покоя.
— Будем стараться… Знаете, я каждый день плачу. Это же ненормально, я понимаю. У меня два предложения выйти замуж было. Два наших с Гришей знакомых делали. Я так обиделась на них, что перестала общаться.
— Сколько вы вместе прожили?
— 30 лет. Надолго никогда не расставались. Только когда он бывал в поездках. Да и то мы старались ездить вместе. В Италии были, в Америке шла его пьеса, мы ездили.
А еще я бредила Францией, даже учила язык. И когда у Гриши там поставили пьесу, мы отправились в Париж. Я даже говорила тогда по-французски. Что произвело на Гришу большое впечатление, я была счастлива.
У нас с Гришей все было слишком хорошо… Вы в Бога верите? Я все время себя утешаю, что Гриша был таким хорошим, и Бог хороших забирает.
Любого близкого человека жалко. А он был на редкость хороший…
— Вы чувствовали зависть к вашей паре?
— Ощущалось, конечно. Но я старалась не обращать на это внимание. 12 лет прошло со дня смерти и все так же ярко у меня воспоминания о том страшном дне… Но мы и жили так же ярко.
Наверное, потому и срыв такой был. Этот человек не должен был умереть так рано. Очень много радости он мне приносил. Ужасно, что плачу каждый день. Видимо, такова обратная сторона счастливой жизни и любви…
На часах было уже за полночь. Пора было уходить. На прощание Любовь Павловна подарила мне книгу с пьесами своего Гриши. Я ехал уже в пустом вагоне метро, читал диалог барона Мюнхгаузена и Марты, и мне казалось, что я слышу разговор Григория Горина со своей Любовью…
Сага о Вертинских
Ангелята
ИЗ ДОСЬЕ:
«Александр Вертинский — выдающийся певец, композитор, поэт и актер. Пытался поступить в Художественный театр, но был отвергнут самим Станиславским, принимавшим экзамен. Причиной отказа стал дефект дикции — Вертинский почти не выговаривал букву «р». В 1913 году дебютировал в кино. В 1915 году состоялось первое выступление на эстраде. Служил братом милосердия. В 1920 году на пароходе «Великий князь Александр Михайлович» отправился в эмиграцию. Выступал в Константинополе, Румынии, США, Германии, работал в Париже и Шанхае. В 1943 году вернулся на родину. Умер в Ленинграде в 1957 году в возрасте 68 лет.
В Шанхае женился на Лидии Циргвава. Лидия Владимировна — актриса, художник. Родилась в Харбине в 1923 году и была на 34 года моложе своего супруга. Снималась в фильмах «Садко», «Королевство кривых зеркал», «Дон Кихот», «Новые похождения кота в сапогах»
У Александра и Лидии Вертинских две дочери: Марианна и Анастасия, знаменитые актрисы театра и кино».
«У меня завелись ангелята,
Завелись среди белого дня.
Все, над чем я смеялся когда-то,
Все теперь восхищает меня!»
написал в 1945 году Александр Вертинский, посвятив свое стихотворение рождению дочерей. Оно так и называлось — «Доченьки».
Именно так чаще всего начинаются статьи о дочерях великого актера.
