Самым ярким пятном в моей памяти запечатлелось событие, которое даже по истечении стольких лет я помню с точностью до мелких деталей.
В этот день мы с папой собирались уезжать в Казахстан, к папиным родственникам. Путь на поезде предстоял неблизкий, планировалась многодневная поездка.
Помню, как мы стоим с отцом у двери нашей коммунальной комнаты, собраны чемодан и авоська с продуктами. Папа очень громко говорит маме:
– Тамара! Что ты делаешь? У тебя грудной ребенок на руках!
Мама молчит.
– Ты хоть о малышке подумай!
Мама сидит с запеленутой крохотной сестренкой на руках на самом краю кровати, смяв покрывало, кормит ее грудью. Волосы растрепаны, она смотрит на нас с папой каким-то мутным взглядом. В этих голубых глазах нет больше того огонька и задора, какие я привыкла видеть раньше. Она что-то невнятно отвечает отцу.
Отец очень сильно сжимает мою руку, я смотрю на него и вижу, как папины глаза наполняются слезами.
Мама была пьяна…
Да, она начала пить. Мне было тогда всего четыре года. Огромная беда пришла в нашу семью, положив начало полному разладу в отношениях родителей. Тогда я впервые поняла, что с мамой происходит что-то недоброе.
Затем отец взял меня за руку и увел из дому. Мы поехали на вокзал. В поезде, который уносил нас с Урала в далекий Северный Казахстан, мы сидели с папой на боковых местах. Он очень переживал в дороге и почти всю ночь просидел у окна задумавшись. Все время в пути он молчал, молча кормил меня, и каждый раз, когда отворачивался к окну, я видела, как по его щеками текли слезы. Я впервые увидела слезы своего отца, это были слезы душевной боли, отчаяния и безысходности.
Папина тревога передалась и мне. Сидя рядом с ним, я тоже плакала, размазывая свои слезы и сопли рукавом кофточки по всему лицу. Именно тогда я почувствовала своим маленьким детским сердцем, что в этом темном затхлом вагоне громыхающего поезда, мчавшегося в Северный Казахстан, с папиными слезами заканчивается мое безоблачное и радостное детство.
И никто не мог тогда предположить, какие испытания и трудности ждут меня на жизненном пути.
Мы очень быстро вернулись из Казахстана, так и не успев толком там погостить, так как папа переживал за сестренку, которая осталась с мамой. Его волнения были не напрасны…
Вспоминается еще один случай.
Был теплый летний вечер, мама отпустила меня погулять на улицу, и я бегала во дворе, с азартом играя в «индейцев» с соседскими ребятишками. Мальчишки и девчонки, привязав к голове перья, яркие тряпочки, прятались и захватывали друг друга в плен. С громкими возгласами мы носились по двору. Это была забавная игра. Каждый раз, когда я находила в кустах одного из игравших мальчишек, я начинала победоносно кричать:
– Ваш вождь Пустая Голова взят в плен!!! Мы победили!!
В самый разгар игры пришел с работы папа и позвал меня домой. Радостная и возбужденная от игры, я с восторгом рассказывала папе о том, как захватила в плен мальчишек и что наше «племя» девчонок постоянно выигрывает.
И вот мы заходим домой, в нашу коммунальную квартиру. Соседей нет дома, мамы в комнате тоже нет, и слышно, как в ванной комнате сильно течет вода, а моя маленькая сестренка Иришка закатывается от плача. Папа бросается к двери ванной комнаты, но она закрыта изнутри. Он начинает сильно барабанить кулаками в дверь и кричать:
– Тамара! Открой, это мы! Тамара, ты что, не слышишь?!
За дверью по-прежнему c шумом и под большим напором течет вода, слышен сильный плачь нашей маленькой Иринки.
Двери закрыты… Мама молчит. На душе стало тревожно, папа побежал к соседям за ломом, чтобы выставить дверь в ванной комнате.
Сбежались соседи, стали ломать замок. Когда дверь открылась, то перед нами предстало страшное зрелище: моя сестренка сидит в маленьком железном тазике, переполненным водой, который стоит в ванне; изгибаясь, малышка заходится в плаче, суча ножками. Из крана с шумом хлещет вода. Мама сидит на стуле возле ванны, положив голову на стиральную машинку, ее руки безжизненно свисают. Папа бросился к ребенку, вытащил его из воды, обернул пеленкой и понес в комнату. Кто-то из соседей побежал вызывать «скорую помощь», решив, что у женщины сердечный приступ. Приехали врачи, и каково было их удивление, когда оказалось, что у мамы действительно был сердечный приступ, но при этом она была сильно пьяна.
Потрясение пережили не только соседи, а в первую очередь я и мой братишка. Мы стояли, испуганные, в коридоре, прижавшись к холодной стене, и с недоумением смотрели на происходящее, а я от страха ночью долго не могла уснуть и плакала. То, что сестренка осталась жива и не захлебнулась, было чудом. Тогда никто из нас до конца не осознавал, в какую бездну падает наша мать.
Куда-то уходило детство…
***
– Светлана! Светлана! Подъем!
Слышу я голос моей коллеги, с которой мы вместе летим в самолете.
– Сейчас принесут обед. Интересно, что у них там вкусненького?
Надежда с удовольствием откидывает столик.
Я отвлеклась от своих воспоминаний, и мы с нетерпением ждем обеда.
Мы летели уже более двух часов. А сколько еще впереди!
В просторном «боинге» мои коллеги тихо передвигались и общались. Наша группа – более семидесяти человек. Все возбужденно обсуждают предстоящий саммит и планируют, как бы поинтереснее провести время в перерывах между обучением и встречами. Лететь еще долго, более семи часов. Ух и перелет! Чтобы побывать в райском уголке планеты, на Гавайских островах, это того стоит. Мне очень хотелось увидеть кратер спящего вулкана Халеакала. Поднявшись на его вершину, я смогу полюбоваться этим редким зрелищем, а еще увидеть тропики и, самое главное, искупаться в океане, ощутить мощь волн и напоить свое тело энергией океана…
Я быстро перекусила и решила еще поспать. В самолете приглушили свет, и большая часть пассажиров мирно уснула, а я вновь погрузилась в воспоминания…
…Вскоре папа получил ордер, и мы, собрав свой немудрящий скарб, переехали в новую благоустроенную квартиру на четвертом этаже в только что отстроенном микрорайоне.
Наша семья справила новоселье в большой трехкомнатной квартире. Это жилье папа получил от металлургического комбината, где работал горновым мартеновской печи. Тогда трехкомнатная хрущевка со смежными комнатами была для нас роскошью. Квартира была в обычном новом пятиэтажном панельном доме, с уютным палисадником возле подъезда, большую часть деревьев в котором посадил отец. Возле входа в дом стояли деревянные окрашенные скамейки. Меня перевели в другой детсад, а брат стал ходить в новую школу. Маленькая сестренка росла очень болезненной девочкой и часто месяцами находилась в санаториях.
