Какой была Москва?
Конечно, Москва поразила Ломоносова. Самым крупным городом, который он видел до сих пор, был Архангельск, состоявший из большого порта, монастыря, гостиного двора, нескольких церквей и острога – то есть укрепленной части. Здесь же было совсем иное дело!
Путь к Москве преграждали заставы, учрежденные Петром Первым. Их функцией было взимание пошлин с торговых людей, приезжавших в город. Уплатил пошлину и рыбный обоз, с которым шел Ломоносов.
Столицей в то время Москва уже не была: Петр перенес столицу в Санкт-Петербург. Но все же это был крупнейший город Российской империи.
В 1730‐е годы Москва представляла собой смешение старого и нового. Единого плана застройки не было, дворцы, дома и церкви чередовались с садами, огородами и пустырями. Слободы, в которых селились ремесленники, перемежались рощами, куда девушки ходили по грибы. Но старинная хаотичная планировка города уже сменялась новой, радиально-кольцевой, придуманной Яковом Брюсом. Согласно этому плану от Кремля двенадцатью лучами расходились основные улицы, поделившие город на сектора, каждому из которых соответствовал свой зодиакальный знак. Козерог – охранял Мещанскую слободу и село Алексеевское; Рыбы – Красное село и Преображенское; Овен – Басманную и Немецкую слободы; Близнецы – Замоскворечье… Брюс предполагал учитывать, какой знак благоприятствует каким ремеслам, и соответственно расселять людей различных профессий.
Кое-где высились дворцы, церкви и усадьбы в стиле строгого петровского или более нарядного нарышкинского барокко. В 1704 году Петр Первый после очередных пожаров запретил строительство в Кремле и Китай-городе деревянных домов. Этот запрет был расширен на Белый и частично на Земляной город после большого пожара в 1712 году. Тогда же государь повелел новые дома ставить по улицам и переулкам по прямой линии, а не в глубине дворов, как это было принято раньше.
В ту пору центром Москвы считался не Кремль, а Лефортово, где некогда Петр выстроил первый роскошный дворец для своего любимца Франца Лефорта. Потом дворец этот расстраивался, расширялся… В царствование Анны Иоанновны был возведен роскошный Анненгоф – великолепный, однако же деревянный дворец на берегу Яузы. К сожалению, дерево недолговечно, и от царствования Анны Иоанновны сохранились лишь руины великолепного некогда парка развлечений, выстроенного по проекту великого Бартоломео Растрелли. Парк этот включал террасу из тесаного камня со спуском к воде, множество клумб, каскад бассейнов с фонтанами, позолоченными статуями и вазами. В центре парка высилась статуя Геркулеса, а от нее к берегу Яузы спускалась белокаменная лестница. Императрица Анна Иоанновна вставала очень рано и уже в восемь часов утра принималась за дела. Утомившись, она гуляла по парку. Любимой ее забавой было стрелять из ружья по уткам, водившимся тут в изобилии и до сих пор еще полностью не изведенным.
Частенько в Лефортово устраивались «машкерады», для которых писали декорации самые видные живописцы того времени. Анна любила шутов, их при ее дворе было немало: карлики, горбуны, люди с какими-то пороками внешности или генетическими отклонениями… Все они должны были болтать без умолку и кривляться, развлекая государыню. Сейчас подобные развлечения кажутся дикостью, но триста лет назад они считались нормой. Эти шуты носились по всему парку, по Лефортовскому дворцу, шумели, гомонили…
Зимой на льду Яузы проводились увеселения с фейерверкам – потешными огнями, за которыми с удовольствием наблюдали все москвичи.
А вот посещение церкви могло шокировать набожного и воспитанного по-старинке Ломоносова: увы, в московских церквах попадались неграмотные священники, которые делали ошибки при чтении псалмов – ну а Михайло-то знал их назубок. А в некоторых церквах вообще можно было услышать тарабарщину: только еще зарождавшееся московское купечество столь высоко ценило свое время, что порой деловые люди нанимали сразу двух или трех священников для чтения псалтыри. Псалтырь делили соответственно на части, и каждый из священнослужителей тарабанил свою часть. И все они говорили одновременно! Таким образом, у купца уходило вдвое или втрое меньше времени, чтобы отстоять богослужение. Можно только представить, какое впечатление подобное произвело на юного Михайло, близкого к старообрядцам.
На русском Севере крепостного права не знали, а вот в Москве действовали рынки крепостных. И Ломоносов мог видеть, как пригожих девиц или крепких мастеровых продают, словно скот.
Увидел молодой Ломоносов и такие страшные вещи, как публичные казни и экзекуции. Совершались они обычно «на Болоте» – то есть на нынешней Болотной площади. Вид справедливого возмездия на преступления должен был служить уроком горожанам. Осужденные на «нещадное» избиение кнутом люди часто умирали либо прямо во время избиения, либо позднее – от ран. «Нещадным» считалось наказание более чем 50 ударами кнута, но умелому мастеру не составляло большого труда забить человека насмерть всего несколькими ударами, а в осьмнадцатом столетии порка часто назначалась без счета, и количество ударов могло дойти до 300 и более.
Славяно-греко-латинская академия
В Москве в то время действовали два высших учебных заведения – Навигацкая школа и Славяно-греко-латинская академия.
Основана академия, именовавшаяся еще и «Греческими» или «Спасскими» школами, была еще в царствование Федора Алексеевича – недолго прожившего старшего брата Петра Первого. Инициаторами ее создания были педагог, просветитель и поэт Симеон Полоцкий (автор столь полюбившейся Ломоносову «Псалтыри») и его ученик Сильвестр Медведев.
За два года до смерти Полоцкий написал сочинение, в котором определялись будущие права академии и содержание обучения. Целью академии должна была стать подготовка образованных людей для государственного и церковного аппаратов. Обучение в академии планировалось бесплатным, а ее ученики должны были получать стипендии.
Спустя два года после смерти Полоцкого его труд, законченный Медведевым, был передан царю Федору Алексеевичу и одобрен им.
Царь и патриарх Иоаким обратились в Константинополь с просьбой прислать в Москву знающих учителей. Откликнулись два монаха, братья Иоанникий и Софроний Лихуды.
В 1686 году для школы было построено каменное трехэтажное здание в Заиконоспасском монастыре [17]. Большие средства на это строительство пожертвовал библиофил и меценат князь Василий Васильевич Голицын, которого Лихуды называли своим заступником, защитником и помощником. Так возникла Славяно-греко-латинская академия, хотя официально этот статус она получила только в 1701 году, по указу Петра Первого.
Преподавали там грамматику, стихосложение, риторику, логику, физику, греческий и латинский языки и культуру. Каникул не было, обучение велось круглый год. Полный курс был рассчитан на 12 лет, конечно, осваивали его далеко не все, многие ученики после первого курса уходили в другие учебные заведения – инженерные, медицинские… При академии действовал самодеятельный театр, где показывали представления, рассказывающие в аллегорической форме о преобразовательной деятельности Петра I и победах
