Они отбыли в Петроград 22 ноября. В кармане гимнастерки Егорова лежало выданное президиумом армискома‑1 удостоверение за №823: «Предъявитель сего член армейского исполнительного комитета 1‑й армии полковник Александр Ильич Егоров делегирован представителем от армискома‑1 в Центральный Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов 2‑го съезда, что подписью и приложением печати армискома‑1 удостоверяется»[18].
Так пришла политическая зрелость
Казалось, все на своих местах: дома, набережные, мосты. По-прежнему много, даже больше, чем всегда, публики на Невском. Красочные афиши на рекламных тумбах все так же чередуются с листками официальных сообщений. Только у каждой из них не расходятся обсуждающие новости группы. Только проходят по улицам патрули, да у общественных зданий стоят караулы из красногвардейцев.
Учреждения закрыты. Окна бывших министерств зияют пустотой. На площади у биржи труда — сотни встревоженных людей, саботирующие чиновники уничтожили списки безработных.
В Смольном Егоров по-настоящему ощутил весь драматизм и накал положения. Его поразил тот напряженно четкий ритм, в котором жил теперь, и это после стольких нелегких военных лет, огромный город на Неве.
С 28 ноября по 1 декабря состоялось первое совещание по подготовке демобилизации старой армии. Руководили им большевики Н. И. Подвойский (один из народных комиссаров по военным делам) и М. С. Кедров (зам. наркома по отделу демобилизации; позже отдел преобразовали в самостоятельный комиссариат). Обсудив положение на фронте, настроение солдат, состояние продовольственного дела и учитывая, что немедленное увольнение выслуживших законный срок службы солдат (т. е. призванных включительно до 1914 года) облегчит разработку и проведение общей демобилизации, совещание приняло следующее обращение к Совету Народных Комиссаров:
«…В случае, если общее политическое положение страны в связи с ведущимися переговорами о мире не препятствует сокращению армии, необходимо немедленно же приступить к увольнению возможного числа сроков, опубликовав соответствующие приказы»[19].
А. И. Егоров на этом совещании был избран в комиссии по определению возрастов, подлежавших увольнению, и лишних учреждений на фронте и в тылу, которые следовало ликвидировать, а также членом организационного бюро по созыву Общеармейского съезда по демобилизации.
Съезд должен был внести организованность в начавшуюся стихийную демобилизацию старой армии и обсудить проблемы формирования новой. Этот, по существу, высший орган по руководству демобилизацией наметил ряд важных мер и избрал членов коллегии Комиссариата по делам демобилизации, в их числе был и А. И. Егоров.
При обсуждении 28 декабря вопроса о принципах строительства новой, социалистической армии Егоров голосовал за проект, предложенный большевистской фракцией. В составе особой комиссии, руководимой В. И. Лениным, принял участие в разработке декрета о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА)[20].
Работа в военном отделе ВЦИК, куда он был кооптирован как представитель армискома‑1, все дальше и дальше уводила Егорова от левых эсеров.
Возглавлял военный отдел ВЦИК Авель Енукидзе, член большевистской партии с 1898 года. Сын крестьянина Кутаисской губернии, он получил среднее техническое образование в Тифлисе. Так уж случилось, что в начале 900‑х годов довелось им с Егоровым работать и служить в одних и тех же местах. Но если только что вышедший из училища подпоручик не решался тогда идти дальше словесного осуждения самодержавных гнусностей и, не нарушая поступавших свыше приказов, участвовал в подавлении революционного движения, то молодой рабочий главных мастерских Закавказской железной дороги, а затем помощник машиниста в Баку стал под влиянием ленинских идей активным организатором марксистских рабочих кружков и одним из основателей бакинской социал-демократической организации. В дни Февральской революции Енукидзе принимал участие в революционных выступлениях войск в Петрограде. На I съезде Советов избран членом ВЦИК от фракции большевиков. Активный участник подготовки и проведения Октябрьского вооруженного восстания, Авель Енукидзе на II съезде Советов вновь вошел в состав ВЦИК и тогда же возглавил его военный отдел.
Енукидзе высоко ценил организаторский дар и энергию молодого полковника. Объясняя заблуждения, исправляя ошибки, он направлял и определял на первых порах всю его деятельность. Именно по предложению Енукидзе Егоров и после III съезда Советов был кооптирован в военный отдел ВЦИК, «как нужный работник»[21].
Когда 18 февраля 1918 года, нарушив перемирие, Германия начала военные действия против России, Егоров, как инструктор-организатор, формировал в Петрограде отряды Красной гвардии. В эти дни ему довелось неоднократно слышать выступления Ленина.
В ночь на 20 февраля Ленин выступил на объединенном заседании фракций ВЦИК большевиков и левых эсеров, обосновывая необходимость сепаратного мира с Германией. Через три дня на таком же совещании он потребовал подписания мирного договора на любых условиях. Железная логика ленинской аргументации покорила Егорова. К сомнениям, порожденным колебаниями левоэсеровского руководства по вопросам строительства новой армии, прибавилось неприятие их программы по проблемам войны и мира. Через четыре месяца он запишет об этом так: «…вынеся на своих плечах весь гнет и тяжесть условий последней (первой мировой. — А. Н.) войны и имея в этом отношении боевой опыт, я совершенно не разделял взглядов ЦК партии левых социалистов-революционеров на вопрос о ведении войны — строении армии»[22].
Уже после того, как лидеры левоэсеровской партии в связи с заключением Брестского мира выйдут из состава Советского правительства, ЦИК по предложению Енукидзе доверит Егорову выполнение обязанностей инспектора по формированию и обучению частей Красной Армии. Когда же будет образована Высшая военная инспекция, его выдвинут заместителем председателя.
25 апреля приказом по Наркомвоену за номером 303 А. И. Егорову, как уполномоченному по организации, формированию и обучению РККА, и начальнику Латышской стрелковой Советской дивизии И. И. Вацетису предписывалось «произвести инспекцию в войсковых частях, инструкторских курсах и органах войскового управления, расположенных в Москве и округе»[23].
В конце апреля Егоров прибыл в Тверь. Прошло чуть более полутора лет, как он был здесь в первый раз. Плакаты и транспаранты, лозунги и флаги на улицах города придавали ему праздничный вид. Приближался май, и Тверь готовилась в первый раз отметить международный рабочий праздник в условиях полной свободы. Однако, как отмечал в своем отчете Егоров, «настроение в городских частях Красной Армии скверное, полное отсутствие дисциплины и внутреннего порядка». Главными причинами этого он считал «недостаточное внимание к комплектованию армии со стороны местных партийных и общественных организаций и назначение инструкторами ряда бывших офицеров, к которым красноармейцы относились с недоверием»[24].
