Он, конечно, во многом был прав. И сын, общаясь с людьми простыми, далекими от придворной жизни, получал массу новых впечатлений, знаний, и по-мальчишески радовался возможности почти неограниченного общения со сверстниками. Насколько нравилась ему простая жизнь на корабле, можно судить по записи, сделанной в дневнике 4 июня 1870 года:
Я встал в половине восьмого и, одевшись, пил чай. Конечно, не один, а с адмиралом и Шурой (это мой товарищ, одних лет со мной). Потом я с Шурой полез на марс. Мы отлично выпачкались смолой. Тут теперь у меня совсем другая жизнь.
Конечно, здесь у него совсем другая жизнь – не та, что в родительских дворцах, где многочисленные слуги стараются исполнить малейшее желание мальчика! Вместе с окружающими его сверстниками Константин учится грести, порой натирая себе веслами на руках мозоли, правильно пользоваться сигнальными флажками… Иногда ему даже позволяют постоять на вахте или принять участие в такелажных работах. В такие минуты он чувствует себя совсем взрослым. Когда же корабль встает на якорь, двенадцатилетний великий князь не может удержаться от соблазна спуститься с друзьями на берег и собрать в лесу, неподалеку, спелую землянику. Она ведь такая вкусная, душистая!
В последующие годы Константин вместе с воспитанниками Морского кадетского корпуса принимает участие в плавании на учебных судах «Гиляк» и «Жемчуг». Предмет особой его гордости – назначение в дни царского смотра учебной эскадры рулевым императорского катера.
…Каждое лето суда входят в зарубежные порты. За бортом мелькают города, разные страны. Мальчик, сойдя на берег, не раз беседует с местными жителями, прислушивается к их разговорам на улице, в магазинах. Языкового барьера для него не существует – ведь иностранным языкам его обучали буквально с младенчества. Как-то в одном из портов он познакомился с хозяином суконной фабрики, тот пригласил его к себе на производство и устроил там экскурсию. Там великий князь увидел собственными глазами, как из шерсти получают сукно. Вот так, постепенно, и расширяется его кругозор.
Конечно, служба Константина на корабле проходит намного легче, чем у товарищей. Они понимают, что у великого князя – особое положение, даже на обед командир фрегата приглашает его в свою каюту. Не занимается он, как другие, и черной работой. В Копенгагене, например, его приглашает в гости датский король, в то время когда команда корабля загружает в трюмы уголь и продовольствие. В Лондоне Константин почетный гость в Букингемском дворце, кружится в танце на придворном балу, а его сослуживцы тем временем бродят по улицам, позволяя себе лишь посещение дешевых пабов. В любой из европейских столиц, где остановка длится несколько дней, юный великий князь изучает под руководством гида архитектуру, посещает библиотеки, музеи, театры. Все эти привилегии ему принадлежат по праву рождения.
В эти годы Константин лучше понимает европейскую жизнь, чем российскую. В этом нет ничего удивительного: во время летних путешествий свободу его передвижения может ограничить лишь сопровождающий везде воспитатель Иван Александрович Зеленый. Но он души не чает в своем воспитаннике и всячески способствует его духовному и интеллектуальному развитию. А вот дома, в России, юноша вращается лишь в кругу родных, и жизнь народа скрыта от него дворцовыми стенами.
Несмотря на то что юноше исполнилось уже шестнадцать лет, он высок ростом и представителен, даже покуривает папиросы, в Санкт-Петербурге Константина по-прежнему считают ребенком. Он же считает себя уже взрослым и с горечью пишет 6 мая 1874 года:
Со мной никто не говорит серьезно… По внешности я в самом деле еще дитя. Страшно задевают мое самолюбие, когда говорят: «Вы еще не можете этого понять».
А ему так хочется вырваться за стены дворца! Увидеть и прочувствовать жизнь во всей ее полноте… Он очень надеется, что когда-нибудь это желание осуществится. Здесь, дома, в России…
Когда великому князю Константину исполнилось шестнадцать лет, его, как и выпускников морских кадетских корпусов, произвели в гардемарины – промежуточное звание между матросом и офицером. А с лета 1875 года начинается служба на фрегате «Светлана», которым командует двадцатипятилетний кузен Константина – великий князь Алексей Александрович, сын императора Александра II. Винтовой фрегат – новое судно, входившее в состав отряда судов Атлантического океана, которым командовал в ту пору контр-адмирал Г. Бутаков. Юный гардемарин с одобрением пишет о судне в дневнике: «Как жилье очень удобен… Все каюты офицеров большие, светлые, и каждая имеет окно…»
7 июня 1875 года фрегат «Светлана» выходит в Балтийское море, а через три дня уже пришвартовывается в порту Копенгагена. Старинный город манит своими достопримечательностями, красотами. В первый же день Константин посещает музей известного датского скульптора Б. Торвальдсена. Бродит по улицам, с интересом рассматривает витрины магазинов. Далее фрегат держит путь к бухте Херес-де-ла-Фронтера, которая находится в Кадисском заливе.
Воображение великого князя поражает Испания – экзотической южной природой, порой необузданным темпераментом людей. В одном из портов у него состоялся интересный разговор с местным жителем, который с жаром рассказывал Константину об испанской политике. Он уверял собеседника, прибывшего из далекой России, что больше всего боится установления в стране республики, ведь король дон Альфонс XII – очень слабый правитель, а дон Карлос – брат короля Фердинанда VII и возможный в дальнейшем претендент на испанский престол – настоящий негодяй. Речь этого человека, сопровождаемая неподражаемой мимикой и выразительными жестами, надолго запала в душу юного гардемарина.
Следующий день на испанском берегу приносит еще более яркие впечатления. Русские моряки, прибывшие в город Сантьяго-де-Компостела, становятся свидетелями и невольными участниками пышного праздника.
Новые впечатления – яркие, незабываемые – хлынули на Константина неудержимым потоком. Его интересует на этой благословенной земле буквально все: природа, люди, быт, искусство… В Севилье, одном из самых романтических городов Испании, Константин вместе с товарищами посещает старинный замок Альказар, форт мавританских и испанских королей. Здесь ему впервые в жизни довелось увидеть бой быков. Это поистине незабываемое зрелище! А для того, чтобы попасть в один из местных соборов и как следует его осмотреть, русские моряки пошли на хитрость, представившись французами. К чему это? Великий князь объясняет это в дневнике следующим образом: «чтобы священник лучше принял нас как единоверцев». Неизгладимое впечатление оставил и памятник архитектуры, созданный в XVI веке: «Видели дом Пилата, ужасно красивый, во вкусе мавров».
