ним Вашингтону. Нужен, чтобы внушить сальвадорским трудящимся бесперспективность любых попыток изменить существующее положение вещей, парализовать их волю к борьбе, оттолкнуть от размышлений над общественными проблемами. Страх, подобно парализующему газу, залезает в каждый дом, насаждается среди населения сознательно. Ведь устрашенного, испуганного человека, не чувствующего себя в безопасности ни в своем жилище, ни на улице, ни на работе, гораздо легче держать в узде.
Мексиканцы, жалуясь на свои беды, часто говорят, что они происходят потому, что Мексика слишком далека от бога и слишком близка от США. Эти слова можно отнести и к Сальвадору, отдаленному более чем на полторы тысячи километров от США.
Какой парадокс! Эта маленькая страна, как и ее столица, получившие после прихода испанцев название в честь главного мифологического нравственного героя христианской веры – Сальвадор, Сан-Сальвадор (Спаситель, Святой Спаситель), – стали для людей сущим адом. И они бегут из разных мест, где трудно или невозможно спастись, найти убежище от молодчиков из «эскадронов смерти» и фашиствующей солдатни. Бегут из одного поселка в другой, из одного города в другой, в соседние страны, спасаясь от гибели, голода, лишений. Около 700 тысяч человек вынуждены были покинуть свои родные края. Более 200 тысяч нашли убежище в Мексике и в других центральноамериканских странах.
Немного грустных, если не сказать драматических, цифр. Проведенные различными организациями опросы показали, что 60 процентов беженцев – это дети. Многие из них сироты. Остальные – женщины, старики. Молодежи лишь небольшое количество. 87 процентов – сельские жители. 55 процентов – неграмотные. 98 процентов уже до перемещения не имели работы. 73 процента не нашли ее в результате переселения.
В Сальвадоре есть лагеря и поселения для беженцев (721 поселение и 31 лагерь). Однако из 700 тысяч человек, покинувших свои места, только 33 процента живут в них. Они страдают от голода, истощения и болезней, питаясь лишь тем, что им может предоставить церковь. «Местами медленной смерти» назвала корреспондентка французского еженедельника «Темуаньяж кретьен» эти лагеря.
Тратя 40 процентов государственного бюджета на войну с собственным народом (не считая миллионных дотаций от Вашингтона), сальвадорские власти не раскошеливаются на беженцев. Всю помощь им оказывают международные организации – 26 религиозных и частных благотворительных организаций.
Родившиеся в бедности и вынужденные бежать из своих деревень во внутренние районы и скрываться в лагерях, они живут в ужасающих условиях, ютятся в лачугах из картона, металлолома… Отсутствует всякая медицинская помощь. Их преследует постоянный страх, что с ними могут расправиться бандиты из «эскадронов смерти», любящие делать набеги на их убежища в поисках партизан.
Особенно трагична судьба беженцев из деревень, расположенных вдоль границы с Гондурасом и рискнувших искать спасения от карателей и бесконечных бомбежек в этой стране. На больших участках границы между Сальвадором и Гондурасом не расставлены пограничные столбы. Это создает кажущуюся легкость бегства от смерти. На нее польстились свыше 30 тысяч человек.
Однако те, кто бегут, попадают, как говорят, из огня да в полымя. Гондурасские войска их жестоко преследуют. Солдаты врываются в лагеря беженцев, хватают их и передают сальвадорским карателям.
На протесты международных благотворительных организаций по оказанию помощи беженцам правительственные чиновники в Сан-Сальвадоре и в Тегусигальпе дружно заявляют, что стихийно возникающие поселения эмигрантов из Сальвадора в гондурасских пограничных районах – это-де «базы партизанского движения». Власти Сальвадора и Гондураса даже стали обвинять религиозные благотворительные организации в сотрудничестве с партизанами. Достаточно было приютившимся в палатках беженцам из Сальвадора в местечке Ла-Виртуд дать своему поселку имя архиепископа Оскара Ромеро – жертвы «эскадронов смерти», как это было использовано, чтобы отнести их к числу партизан и начать преследовать.
Весьма показательно, что не кто иной, как бывший посол США в Сальвадоре Роберт Уайт, ныне находящийся в опале у Белого дома, посетив один из таких лагерей, заявил на пресс-конференции: «Нелепо считать их партизанскими базами. Там мы видели только женщин и детей». «Конечно, можно предположить, – резонно добавлял американский дипломат, – что беженцы симпатизируют партизанам, если учесть те ужасы, которые им пришлось пережить в Сальвадоре».
На одну из причин, по которой проамериканские марионеточные режимы Сан-Сальвадора и Тегусигальпы организуют совместную травлю несчастных людей, бегущих от смерти, указал голландский журналист Ян Шмейц, побывавший несколько раз в лагерях сальвадорских беженцев в Гондурасе и беседовавший с людьми, которые, несмотря на все чинимые препятствия и запугивания, стремятся помочь им.
«Многие сотрудники организаций по оказанию помощи, – писал он, – уверены в том, что военные режимы Гондураса и Сальвадора хотят милитаризовать пограничную зону, чтобы атаковать позиции партизан с другой стороны границы между обеими странами». «Эти выводы сотрудников международных организаций, – отмечал он, – подтверждаются присутствием американских военных советников в данном районе, что раскрывает планы милитаризации, осуществляемой в пограничной зоне».
Работавший среди сальвадорских беженцев и хорошо знавший обстановку на сальвадорско-гондурасской границе бельгийский врач Вилье Мейер сказал журналисту: «Они хотят создать санитарный кордон, чтобы атаковать и изолировать партизан, что невозможно сделать при наличии тысяч беженцев».
На протесты со стороны Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев власти Тегусигальпы неизменно отвечали: Гондурас-де, в соответствии с имеющимися у него обязательствами, должен принимать участие в борьбе с партизанами в этом районе.
О характерном эпизоде рассказал журнал «Собераниа», издаваемый общественной организацией – Центральноамериканским антиимпериалистическим трибуналом. «Забыв» про границу, сальвадорская солдатня вторглась на территорию Гондураса. Углубившись на пять километров, она вскоре уже маршировала по площади в поселке Ла-Виртуд. Находившиеся там гвардейцы национальной гвардии Гондураса отнюдь не были шокированы столь наглым нарушением государственного суверенитета их республики. Более того, как рассказывал потом один из свидетелей, сальвадорских карателей встретили «как друзей». Никто не помешал сальвадорским солдатам, для маскировки переодевшимся в гражданские одежды, как это они делали у себя в стране, «заступая на дежурство» в том или ином «эскадроне смерти», ворваться в лагерь беженцев (он находился всего в 300 метрах от комендатуры), схватить несколько человек и повести их в сторону границы с Сальвадором. Из семи человек, похищенных в этом лагере, двоих потом увидели повешенными на деревьях, а остальные «пропали без вести». Такие набеги повторялись неоднократно.
Как комментировали эти факты, ставшие достоянием гласности, руководители сальвадорской и гондурасской «демократий»? Примерно словами известного героя юмористического рассказа А.П. Чехова «Письмо к ученому соседу». Этого, мол, «не было, потому что не могло быть никогда». Никогда. Даже если фотообъектив корреспондента местной газеты «Тиемпо» довольно четко зафиксировал карателей Дуарте, беспрепятственно разгуливающих по улицам гондурасского поселка.
Один из сотрудников благотворительной организации «Каритас» говорил: «Возникла абсурдная ситуация – представители американской церкви вынуждены в различных уголках Центральной Америки защищать
