Братьев Романовых обвинили в тягчайшем государственном преступлении – покушении на жизнь царя. Наказанием за такое преступление могла быть только смертная казнь. Но Борис избегал проливать кровь. Старшего из Никитичей, Федора, который был главным претендентом на трон, заточили в монастырь. Вышло так, что монашеский куколь спас жизнь Федору Романову, но отнял у него шансы на обладание троном.
Четверо младших братьев Федора были отправлены в ссылку в Поморье и Сибирь. Осужденных везли за тысячи верст в тяжких цепях, нередко в морозы, кормили скудной пищей. При таких условиях из младших Романовых уцелел лишь один Иван Никитич.
Когда Романовым удалось впоследствии основать новую династию, преданные им летописцы не пожалели красок, чтобы расписать злодейства Годунова и представить членов опальной семьи в ореоле мученичества. Из летописей драматические эпизоды перекочевали на страницы исторических и литературных произведений. Один из героев трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» осудил весь режим и образ правления Годунова словами:
…Он правит нами,
Как царь Иван (не к ночи будь помянут).
Что пользы в том, что явных казней нет…..
Уверены ль мы в бедной жизни нашей?
Нас каждый день опала ожидает,
Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,
А там – в глуши голодна смерть иль петля.
В действительности правление Годунова весьма мало напоминало правление царя Ивана. Даже в самые критические моменты Борис не прибегал к резне, а его опалы были непродолжительны. История Романовых может служить тому примером. Через несколько месяцев после суда Борис распорядился смягчить режим заключения опальных, вернул из ссылки Ивана Романовича и нарядил следствие по поводу жестокого обращения приставов с больным Василием Романовым. Детям Федора Никитича и вдове Александра Никитича разрешили покинуть белозерскую ссылку и уехать в одну из родовых вотчин. Родня Романовых, князья Иван Черкасский и Сицкие, получила полное прощение и вернулась на службу. Старца Филарета Романова царь велел содержать в Антониево-Сийском монастыре так, чтобы ему «не было нужи».
Суд над Романовым бросил тень на князя Бориса Лыкова, женатого на родной сестре Федора Никитича. Борис Годунов не подвергал Лыкова прямой опале, но при первом подходящем случае послал его на воеводство в пограничную крепость Белгород.
Едва положение Лыковых пошатнулось, энергичная Мария Пожарская решила затеять с ними тяжбу. Будучи боярыней царевны Ксении, Мария предъявила счет княгине Лыковой, служившей в том же чине у царицы Марии Годуновой. Женщинам не положено было судиться между собой, и Мария поручила защиту фамильной чести своему сыну. В октябре 1602 года Дмитрий предъявил иск «в материно место» княгине Лыковой. Стольник рисковал тем, что его выдадут Лыковым, предки которых еще при Грозном сидели в Боярской думе. Но времена переменились.
Царь Борис оказал милость Пожарскому, велев боярам рассудить его с Лыковым. На суде князь Дмитрий избрал необычный путь защиты фамильной чести. Он ссылался на то, что его прапрапрадед был старшим сыном удельного князя, от младших сыновей которого пошли бояре Стародубские, Ряполовские и прочие. С помощью блестящего родословия «младшей» братии князь Дмитрий и пытался доказать свое превосходство над Лыковым. Второй аргумент Пожарского состоял в том, что честь дворянину дается по царской милости. «Коли надо мной, холопом государя, – говорил он, – милость царская воссияла, и я по его царской милости такой же стольник, как и он, Борис Лыков, – и то дело чтется царским милосердием, и в чести живут (дворяне) и в бесчестье».
Аргументы Пожарского не произвели впечатления на бояр, и суд остался «невершеным». Но Борис Лыков не простил Пожарскому унижения и несколько лет спустя подал царю Василию Шуйскому извет на него. «Прежде, при царе Борисе, – писал Лыков, – князь Дмитрий Пожарский доводил на меня царю Борису многие затейные доводы, будто я, сходясь с Голицыным и со князем Татевым, про него, про Бориса, рассуждаю и умышляю всякое зло; за эти затейные доводы царь Борис и царица Марья на мою мать и на меня положили опалу и стали гнет держать без сыску». При Шуйском знать охотно ссылалась на преследования со стороны Годунова. Однако Борис Лыков преувеличивал, говоря о своей опале. Если Лыковы чем и навлекли на себя немилость царя Бориса, так это своей к нему враждой.
В начале XVII века Россию постигло разорение, которое современники рассматривали как наказание за грехи. Историки придавали первостепенное значение неблагоприятным социально-экономическим условиям, пока не взялись за изучение колебаний климата. Оказалось, что самое крупное похолодание в Европе на протяжении последнего тысячелетия произошло именно в начале XVII века. В различных концах континента – от Франции до России – наблюдались одни и те же явления: резко сократилась продолжительность теплых летних сезонов, наступило время сильных морозов и обильных снегопадов. В результате некоторые районы Европы с наиболее суровым климатом пережили подлинную аграрную катастрофу.
Лето 1601 года выдалось в России на редкость холодным. Солнце робко проглядывало из-за туч. Длительные дожди не дали хлебам вызреть. Морозы грянули необыкновенно рано и погубили урожай. По весне на озимых полях рожь либо вовсе не прорастала, либо давала вялые и редкие всходы. Земледелец, выбиваясь из сил, с надеждой взирал на небо. Все было тщетно. Новый урожай, от которого зависели благополучие и самая жизнь селянина, был начисто погублен холодом в 1602 году. Из века в век русская деревня переживала два-три больших неурожая каждые десять-пятнадцать лет. Пока голодные годы перемежались с урожайными, крестьяне кое-как справлялись с бедой. Два неурожая подряд вели к непоправимому несчастью.
К 1602 году у населения иссякли все запасы продовольствия. Чтобы утолить муки голода, люди употребляли в пищу древесную кору и траву. Собаки и кошки были выловлены и съедены. Голодная смерть стала косить народ по всей стране. Трупы валялись по дорогам. Датские послы, покидая Москву в феврале 1603 года, своими глазами видели огромные братские могилы у самых стен столицы. В окрестностях города появилось множество хищников, привлеченных трупным запахом. Волки сбивались в огромные стаи, и по ночам их вой не давал спать посадским людям. На улицах города появились лисы. Их стреляли во рву у стен Кремля.
За годы голода в трех московских богадельнях на больших братских кладбищах похоронили более 120 тысяч трупов. Умирали в огромном числе неимущие горожане и холопы.
Годунов с первых дней оценил страшную опасность и всеми средствами пытался бороться с ней. В некоторых городах он ввел единые цены на хлеб, составлявшие половину рыночной цены. Посадская община в Соль-Вычегодске отбирала запасы хлеба у богатых людей, расплачиваясь с ними по твердым ценам. Скупщиков хлеба приказано было бить кнутом, а за возобновление спекуляции сажать в тюрьму. Меры против хлебной спекуляции на городских рынках носили общегосударственный характер. Власти обратились к бедствующему населению с особым воззванием. Они старались успокоить недовольных и убедить всех и каждого, что царь Борис правит землею справедливо, «всем людям к тишине, к покою и льготе», что он по своему милосердию оберегает их во всем, «сыскивая» «всем всего народа людям полезная», чтобы было «во всех землях изобилование, житие немятежное и неповредимый покой у всех ровно».
