Офицер помоложе, совершенно лысый и с короткой шеей, поведал доктору Фрейду, что он не чувствует свои ноги. Когда он вытягивает их во время ночной смены и не видит, куда он их поставил, то им овладевает тревога и неуверенность. Он описал вспышки опоясывающей спину и охватывающей брюшной пресс боли, причем она становится в последние месяцы все более острой. Доктор Фрейд подверг пациента различным анализам, однако конечный диагноз не отличался от того, который он подозревал с самого начала: сифилис с признаками атаксии.
Узнав, что Зигмунд начал частную практику, открыв свой кабинет, профессор Мейнерт направил к нему свою жену, страдавшую ишиасом. Зигмунд предположил, что острую боль в нижней части спины и левой ноге вызывает смещение межпозвоночного диска. Больной был предписан постельный режим, восстановительные упражнения. Тонкий межпозвоночный диск, выступающий в роли мягкой прокладки, медленно возвращался на свое место.
Дорогу в его кабинет нашла «бродячая группа» невротиков Брейера. Первой пришла пухленькая, миловидная сорокалетняя фрау Хейнцнер. У нее была кожная сыпь, и дерматолог Фрейд вылечил ее с помощью мазей. Через несколько дней она пожаловалась на негнущуюся шею, вследствие чего ее голова склонялась набок. Физиотерапевт Фрейд расслабил мускулы ее шеи с помощью электроразрядов. При следующем посещении она жаловалась уже на острые боли в желудке. Терапевт Фрейд провел массаж брюшины и снял судороги.
– Доктор Фрейд, вы чудесный врач. Вы можете вылечить меня от всех болезней.
Он ответил с некоторой наигранностью:
– Наш девиз в клинической школе, фрау Хейнцнер: «От всего, чем страдает пациент, врач может вылечить».
Но в то время, когда смеялась фрау Хейнцнер, оправляя свое платье на красивой фигуре и прилаживая шляпу на зачесанных вверх золотистых волосах, он думал: «Как поступить с человеком, который добивается внимания к себе, придумывая все новые симптомы? Мой скудный медицинский опыт никогда не поспеет за фантазиями».
Жизнь начинающего врача, как он понял из собственного опыта, была загруженной, в том числе неопределенностями и опасностями, приносила и удовлетворение и разочарование. Профессор Нотнагель направил к нему португальского посла, и он вылечил его от легкого недомогания, но следующая пара больных, получивших совет профессора Нотнагеля посетить доктора Фрейда, предпочла более пожилых врачей. Затем его просили оказать помощь старому знакомому по гимназии, прикованному к постели. Зигмунд не ужинал три дня, чтобы сберечь гульден, а экономя на извозчиках, ежедневно терял час на пешие переходы. И вот вечером он получил известие, что умирает старый школьный товарищ. Поездка съела все сбережения, но он сохранил ему жизнь.
Брейер прислал фрау Клейнхольц, пытавшуюся помочь своему мужу. У доктора Клейнхольца наблюдались сдвиги в поведении. Прежде внимательный к одежде, он стал неряшливо одеваться, потерял способность сосредоточиваться, допускал ошибки в деловых вопросах, жаловался на головные боли.
Пациент выглядел смущенным. Не обнаружив органических признаков болезни и функциональных нарушений, доктор Фрейд подумал, что перед ним, вероятно, случай невроза. Однако он строго предостерег себя от преждевременного вывода в пользу невроза или истерии и счел разумным беспристрастно и объективно обследовать пациента. Во время двухнедельных наблюдений у доктора Клейнхольца появилась слабость в правой руке и усилились головные боли. Зигмунд опознал эти симптомы: развившаяся опухоль в левой лобной части головного мозга.
В одно особенно холодное утро молодой ассистент из Городской больницы прислал к нему американского врача, прибывшего в Вену для повышения квалификации. Врачу было тридцать пять лет, на голове торчал вихор рыжих волос, плохо гармонировавших с двубортным синим пиджаком.
– Чем могу быть полезен, доктор Адамсон?
Адамсон вытянулся в большом кресле, попытался откинуть назад непослушный завиток рыжих волос.
– Я огорчен, доктор Фрейд. Мы с женой сберегли достаточно денег для пребывания в Вене, но мало что осталось на медицинские расходы.
– Предположим, что вы расскажете, что случилось. Если я могу помочь, то буду рад оказать любезность коллеге.
– Спасибо. У меня нарастающие головные боли. Их характер такой: опоясывающая боль вокруг головы и чувство давления на ее верхнюю часть в сочетании с эпизодическими помутнениями. Но это не настоящее помутнение, ибо я все же осознаю, что происходит вокруг.
– Вы опытный врач, доктор Адамсон. Обнаружили ли вы какие–либо соматические расстройства?
Доктор Адамсон окинул взглядом полки с медицинскими книгами, затем повернулся, его лицо выражало тревогу.
– Я обеспокоен чувством ревности к собственной жене. Оно нарушает мое душевное равновесие. Моя жена молода и красива. Несколько лет мы жили счастливо в браке. Должен признаться, не знаю, что с ней произошло. Приходя на вечеринки, она ведет себя развязно с мужчинами. Такого раньше не наблюдалось. Но моя настоящая проблема – это ее возросшие сексуальные потребности. Они опустошают меня. В постели она становится все более и более… агрессивной, почти одержимой. Временами она душевно неуравновешенна, а сейчас я становлюсь умственно неуравновешенным.
– Проведем обследование, вначале вас. После этого мы обсудим вопрос о вашей жене. Не могли бы вы прийти с ней?
На следующий день в полдень доктор Адамсон пришел в сопровождении своей жены, очаровательной пепельной блондинки с яркими голубыми глазами и выразительной фигурой; ее облегающее платье обрисовывало ее грудь, плоский живот, длинные ноги.
Доктор Адамсон удалился в прихожую. Как только он вышел, миссис Адамсон кокетливо взбила пряди светлых волос и вызывающе улыбнулась доктору Фрейду. Он встал, чтобы подойти к ней. Когда он обходил стол, упала фотография Марты, стоявшая на нем. Это удивило его; он не думал, что смахнул фотографию или сдвинул стол настолько сильно, чтобы фотография могла упасть.
Он почти ничего не добился от миссис Адамсон, кроме рассуждений, какой веселой показалась ей Вена. Однако после настойчивых вопросов он выяснил, что шесть лет назад у нее длительное время двоилось в глазах; когда все прошло, она ощутила, что ее левая рука и лицо онемели. Осмотр продолжался полчаса; поскольку муж ожидал ее в приемной, Зигмунд не стал задерживать миссис Адамсон и просил ее прийти на следующий день.
Когда при следующем приеме Зигмунд шагнул навстречу пациентке, фотография Марты вновь упала со стола. Он остановился ошеломленный, уставясь на упавшую фотографию. Как это могло случиться дважды? Правда, миссис Адамсон вошла в кабинет, покачивая бедрами и запрокинув голову назад так, что ее груди были направлены на него. «Но, разумеется, – думал он, – не в такой мере, чтобы скинуть Марту со стола!»
