В 1961 мы почему-то оказались в Гантиади, причем в замечательной компании мамы с Мариночкой и Сусанны с внучкой Леночкой и сватьей Сусанны Марией Моисеевной. Надо сказать, что родственники и хорошие знакомые довольно часто встречались с нами на отдыхе. Так, было и в лето 62-го и 63-го годов в Леселидзе, что на 10 километров ближе к Сухуми, чем Гантиади. В моем арсенале, помимо фотоаппарата, появился киноаппарат “Спорт”, работавший на батарейке. К сожалению, киноаппаратом его можно назвать весьма условно — он больше портил пленку, чем что-то на ней фиксировал, но, тем не менее, примерно за пятнадцать-двадцать лет почти все важные наши семейные события и наши встречи оказались снятыми на кинопленку и даже сейчас, в Америке, я имею к ней доступ. На мой взгляд, самыми интересными кадрами того времени являются кадры купания на Белых камнях, удивительном естественном “банном” уголке между скалами, и результаты охоты на черноморских акул — катранов, которых, кстати, мы с удовольствием ели. Интересно отметить, что в дом отдыха в Ле-селидзе мы попали совершенно необычным для нас образом — по протекции начальника милиции города Гагры. Джоджиа Пилия не только опекал нас на отдыхе, но и бывал нашим гостем в Ленинграде, появляясь с набором обычных кавказских сувениров: вино и фрукты. (Главной задачей его приездов было “обеспечение” перевода сына, студента одного из ленинградских вузов, на следующий курс.) Он оказался хорошим рассказчиком, особенно интересен был его рассказ о последних днях пребывания Хрущева в Пицунде, но он почему-то в моей памяти не сохранился.
Летом 1962 я стал владельцем автомобиля, и идеология наших летних отпусков существенно изменилась.
Моим первым автомобилем стал “Запорожец”. Так получилось, что покупка машины оказалась для меня почти что вынужденной. Сразу же после заселения жильцы-автолюбители нашего дома решили построить коллективный гараж. Подошли они к этому весьма квалифицированно: выбрали место, разработали проект в архитектурной мастерской и утвердили его в городском архитектурном управлении. Но была одна загвоздка — сейчас она кажется смешной: не хватало нужного числа членов гаражного кооператива. Проект предусматривал восемь боксов (в дальнейшем их число увеличилось до десяти), а реальных автовладельцев в доме было только четыре. Меня долго уговаривать не пришлось. Короче говоря, уже в 1961 году я оказался с конюшней, но без лошади.
Но как только гараж был построен, “бездомных” лошадников сразу же оказалось больше, чем число свободных боксов, и некоторые из них, довольно близкие мне люди, начали просить меня пустить их “скотину”. Отказать — значит самому стать скотиной, но не отказать я мог только одному человеку. Начались обиды. Я понял, что или мне надо срочно обзаводиться собственной машиной, мечтой каждого мужчины, или я потеряю гараж. Тут подошла очередь на “Запорожец” Жене Ельяшкевичу и одному нашему общему знакомому, который, как мне стало известно, покупать машину не собирался. Денег на машину, а нужно было около двух тысяч рублей, у меня не было, но родители Нонны с охотой их нам одолжили. В дальнейшем были некоторые трудности и с переоформлением собственности на мое имя, но, в конце концов, я стал полноправным владельцем серого, с отливом в сталь, автомобиля. Да, автомобиль был неказистый, в народе его называли просто “консервной банкой” (а, иногда, еврейским броневиком), но мне он нравился и как он мог не нравиться: свой, новый, на нем можно ездить, да, к тому же, стоит в шикарном гараже рядом с домом. Особое значение этому приобретению придавал тот факт, что мой товарищ, Женя, стал владельцем такого же автомобиля. Конечно же, возникли гигантские планы совместных путешествий, которым, к сожалению, не суждено было сбыться.
Пока я прохлаждался, а, вернее, прогревался на черноморском побережье, Женя с ходу получает водительские права и вовсю начинает ездить. Правда, назвать эту езду высоким классом было нельзя. Нонна любила, когда о своих приключениях рассказывал сам Женя. Так, однажды дорогу ему преградило стадо домашних животных. Он остановился и стал пережидать. Все было нормально, но неожиданно “Запорожцем” заинтересовалась одна коза. Видимо, она в облике машины увидела что-то родственное. Подошла и стала заигрывать, но “он” не проявлял к ней никакого интереса. Тогда она что есть силы боднула машину рогами. В другой раз, проезжая мимо постового милиционера, Женя, ко всеобщему удивлению, умудрился одновременно сделать столько нарушений правил дорожного движения, что милиционер только открыл рот, но ничего не мог сказать. Скорее всего, он сразу не смог сообразить, какую претензию следует предъявить водителю в первую очередь. Забегая чуть-чуть вперед, скажу, что помимо комических приключений, почти что сразу у Жени случилось и почти драматическое. В начале следующего, шестьдесят третьего, мы на двух машинах отправилось в дневную прогулку на Карельский перешеек. Женя ехал впереди, я — следом. В Жениной машине сидели его жена, мама и старшая дочь. На одном из спусков Женя выключил передачу и, так как машина разогналась, а спуск заканчивался крутым левым поворотом, он резко затормозил. И тут случилось то, что сходу мне хотелось бы определить как “очевидное и невероятное”. Очевидное потому, что на моих глазах машина достаточно плавно, как бы нехотя, начала вращаться. Мне казалось, что она совершила два полных оборота (я и сейчас это четко вижу). Невероятное потому, что я не верил своим глазам, этого быть не может, во всяком случае, с Женей, с которым мы пять минут назад делали остановку. Последствия ЧП были серьезные, но, слава Богу, далеко не такие, какими они могли бы быть. Главной пострадавшей оказалась мама — у нее была сломана ключица. Остальные даже не ушиблись. Машина была сильно помята, особенно крыша, но осталась на ходу. Была вызвана милиция, но для того, чтобы уменьшить административные последствия, маму мы посадили в мою машину.
Так же, как и у Жени, водительских прав у меня не было, но и я уже через месяц после возвращения из Леселидзе сдал экзамен по правилам движения, а затем нанял инструктора, с которым наездил аж десять часов. Со второй попытки сдал экзамен по вождению. В первый же самостоятельный выезд, подавая назад, задним капотом наехал на бампер стоящего грузовика. Однако это мой пыл не охладило, и этой же осенью, в день годовщины нашей свадьбы, мы, всей семьей, отправились в наше первое автопутешествие. Поехали мы в Пушкинские горы, святое место, о котором мечтали давно. Не доехав до Пушгор, сняли номер в псковской гостинице — это тоже был элемент приобщения к туризму.
На следующий год мы приняли участие в коллективной поездке автомобилистов Дома ученых в город Тарту. Все было прекрасно организовано: и сама поездка, и культурные мероприятия, и ужин в ресторане. Осталась в памяти комическая ситуация, когда нашего Мишу, а ему тогда было одиннадцать лет, не пускали в ресторан без галстука.
