Проигранное сражение за Иловайск вынуждает Порошенко действовать. В Киеве усиливаются критические настроения, родственники погибших открыто протестуют против военных и политиков, бросающих жизни своих солдат и добровольцев в топку безнадёжной кампании. Когда министр обороны Украины Валерий Гелетей, потерпев сокрушительное поражение, во всеуслышание заявляет, что по аэропорту в Луганске якобы был нанесён удар ядерными зарядами из России, Порошенко отстраняет его от дел[330]. Гелетей уже третий по счёту министр обороны за несколько месяцев работы нового правительства, вынужденный расстаться со своим креслом. После военного поражения Порошенко заявляет о своей готовности к возможному прекращению огня.
Спустя день после прогулки по берегу Амура, Владимир Путин представляет журналистам, спешно собранным в VIP-зале аэропорта Улан-Батора в Монголии, свой план из семи пунктов в качестве основы для переговоров в Минске. Первый шаг согласно плану – прекращение огня в охваченных военными действиями Донецкой и Луганской областях и установление международного контроля за соблюдением условий прекращения огня. Барак Обама, за день до этого прибывший в Эстонию, заверяет три балтийских государства – Литву, Эстонию и Латвию – в солидарности со стороны США. «Действия России и русских сепаратистов на Украине вызывают воспоминания о тёмных махинациях в прошлом Европы, которые давно должны были бы стать достоянием истории»[331]. Он ещё раз заверил эти государства в том, что уже много лет считается само собой разумеющимся: в случае нападения русских НАТО придёт на помощь.
Тем временем из Киева приходит первая отрицательная реакция премьера Яценюка на намерение президентов Путина и Порошенко провести переговоры о прекращении огня. Это предложение есть не что иное, как план «уничтожения Украины и восстановления Советского Союза»[332]. Яценюк ранее уже озвучил свой план по сооружению 2000-километровой стены, оборудованной колючей проволокой и минами, вдоль восточной границы Украины с Россией. Как и на какие средства – он умалчивает. Президент Порошенко высказывается более сдержанно, принимая предложение Путина к сведению. Спустя семь месяцев после того, как многолетний конфликт вокруг Украины в дни февральского Майдана сорвался в трагическую спираль военного насилия с тысячами жертв, впервые речь заходит конкретно о том, возможно ли избежать дальнейшего кровопролития и какую политическую цену за это потребуется заплатить.
Контактная группа в составе представителей от Украины, России, сепаратистов и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) встречается на нейтральной территории – в Минске. Встреча, несмотря на задекларированные намерения Порошенко и Путина, являет собой не более чем отражение взаимной озлобленности и разочарования. Хоть какое-то начало, потому что иначе ничего не получается. Но и не более чем начало. Протокол, который участники встречи подписывают 5 сентября 2014 года, а ОБСЕ затем размещает на своем сайте, весьма амбициозен, он содержит тринадцать положений относительно путей урегулирования кризиса. К ним относятся прекращение огня и обмен пленными, готовность признать за Луганской и Донецкой народными республиками право на самоуправление, а также договорённость о том, что тяжёлые вооружения могут размещаться только за пределами широкого коридора безопасности[333].
Запускается первый пробный шар: участники переговоров набираются из второго эшелона. Подписантами являются спецпредставитель ОБСЕ Хайди Тальявини, бывший президент Украины Леонид Кучма, посол России на Украине Михаил Зурабов, а также лидеры сепаратистов Александр Захарченко и Игорь Плотницкий. Ни одного политика первого состава, который рискнул бы потерять лицо. Ещё слишком свежи раны, нанесённые насильственным переворотом полгода тому назад.
В последующие недели новости, приходящие с Украины, становятся всё более мрачными. О последовательной реализации соглашения не может быть и речи. Сепаратистам удаётся расширить свои территории, Запад ужесточает санкции, а из США раздаются резкие окрики.
Президент Обама сетует на то, что сепаратисты получают «постоянную поддержку из России, включая российскую технику, российские деньги, российских инструкторов и российские войска»[334]. В аналогичном ключе выдержан и совместный призыв трёх ведущих мозговых центров страны – Атлантического совета, Брукингского института и Совета по международным отношениям (CFR) – с требованием наконец-то начать поставки Киеву тяжёлых вооружений. Логика экспертов – бывших политиков-специалистов в вопросах обороны, военных, американских послов в странах-членах НАТО – проста: Россия должна быть силой принуждена к дальнейшим уступкам Западу.
«Усиленное вооружение украинской армии позволило бы – и это главное – убивать больше повстанцев и российских военнослужащих. Это в свою очередь должно вызвать резкое ухудшение политической обстановки в России и таким образом заставить российского президента сесть за стол переговоров», – цитируют своих коллег Фиона Хилл и Клиффорд Гэдди из Брукингского института в газете «Washington Post», жёстко критикуя их предложение. По их словам, такой подход есть не что иное, как рецепт дальнейшей эскалации. Оба автора являются признанными знатоками предмета, а их книга «Мистер Путин: Оперативник в Кремле» представляет собой хрестоматийное исследование российской политики прошлых лет. «Если мы последуем этому совету, то не только Украина попадёт в водоворот военного конфликта с Россией». Берлин в этой игре участвовать не будет. И российский президент тоже. «Путин в этом случае должен предположить, что любой последующий компромисс лишь поощрит Запад к усилению провокаций»[335].
Ангела Меркель и Франсуа Олланд согласились в том, что ввиду напряженного положения следует предпринять новую попытку к возобновлению переговоров, для чего оба направятся в Москву и обсудят с Владимиром Путиным возможности разрешения зашедшего в тупик конфликта. После этого в Минске должна состояться следующая встреча. На сей раз в высокопоставленном составе. Помимо дуэта из Европы, в ней впервые должны участвовать российский и украинский президенты. Но только не сепаратисты, – требует Порошенко, отказываясь воспринимать последних как равноценных переговорщиков, чтобы не создавать дома впечатления, что его может удовлетворить статус-кво.
