Ознакомительная версия.
А вот «Записки» Екатерины – не только исторический документ, это еще и проза. Предаваясь «развлечению», Екатерина преследовала все ту же цель – усовершенствование человеческой породы, в «Записках» она этой цели не ставила. Там есть характеры, интересные подробности, подкупающая искренность, легкий, внятный язык. Правда, они были написаны по-французски, переведены на русский много позднее, но литературный талант у императрицы явно в наличии.
Екатерина привила русским вкус к толстым журналам, в которых велась полемика и обсуждались насущные вопросы, она заложила основу сатирической журналистики, при ней в полную силу стал блистать «легкий юмор». В 1769 году появился журнал «Всякая всячина», в нем прозвучал призыв редактора следовать его примеру. Формально редактором журнала был секретарь императрицы Козицкий, но на самом деле издателем, автором и руководителем была Екатерина. Призыв государыни был с восторгом подхвачен, в этом же году вышло семь новых журналов с броскими названиями, например «Ни то, ни сио в прозе и стихах» или «То и сио». Все эти журналы очень скоро исчезли за невостребованностью читателями. Осталось только два: «Всякая всячина» и «Трутень», издаваемый Н.И. Новиковым.
Два этих журнала задавали тон всей полемике того времени. Что такое «трутень» – по Далю это «лентяй, дармоед, тунеяд, живущий без дела или на чужой счет», словом, помещик, крепостник. Его Новиков и критиковал, и высмеивал, и ненавидел, призывая читателей к достаточно жестоким мерам наказания, вплоть до прилюдной порки. Для искоренения всякого вида трутней все средства хороши.
«Всякая всячина», напротив, хоть и признавала наличие пороков у подданных, призывала лечить их исключительно любовью. Екатерина призывала быть снисходительной, человек слаб по природе, надо уметь его прощать. Бороться с пороками лучше всего личным примером, а в том, что взятки берут, так «взяткодатели» еще больше виноваты, потому что потакают слабостям людским. К слову, Екатерина действительно умела прощать. И по-крупному, и по мелочам. Например, она знала, что повара и слуги ее обворовывают. Каждый вечер из дворца волокли сумки с провизией. Она говорила, что ей важно, чтобы ее желания были удовлетворены, а на остальное можно закрыть глаза. Воровство неистребимо.
Что касается журналов, то с моей точки зрения – оба правы, и Новиков, и Екатерина. Два человека, два разных мировоззрения, два взгляда на жизнь, он за строгую сатиру, она – за милую шутку. Но нельзя отрицать, что Новиков был серьезным оппонентом императрице, и тут она забывала о прощении и человеколюбии. Есть отзывы современников, что Екатерина Новикова ненавидела, и ненависть эта зародилась именно во время этих журналистских опытов. «Трутень» был закрыт, Новиков начал издавать новый журнал «Живописец», а потом и вовсе уехал из Москвы и занялся издательским делом.
«Опыты» императрицы вылились в 11 комедий, 5 «былей и небылиц», 7 опер, «Записки» и «Антидот». О последнем произведении хочется поговорить отдельно. «Антидот» (т. е. противоядие) – Екатерина опубликовала анонимно. Это – гневный ответ на книгу аббата Шаппа д’Отероша под названием «Путешествие в Сибирь». Книга вышла в Париже в 1768 году и представляла с точки зрения Екатерины гнусный поклеп на руководимое ею государство – на Россию.
Предыстория такова. Аббат Шапп приехал в Петербург в 1761 году. Цель поездки астрономическая – наблюдать прохождение планеты Венеры через солнце. Лучше всего наблюдения было проводить в Тобольске, куда аббат и направился. Петербургская Академия помогла ему деньгами, транспортом (четыре подводы выдали) и охраной. Наблюдения за Венерой длились долго, почти год. Вернувшись на родину, аббат перенес свой опыт пребывания в Сибири на бумагу.
Н.И. Павленко пишет об аббате и его книге: «Надо обладать огромной отвагой, граничащей с непомерной наглостью, чтобы, не зная языка, за несколько месяцев пребывания в стране написать пространное сочинение, освещавшее практически все стороны жизни страны и ее населения: вероисповедание, состояние вооруженных сил, финансов, просвещения, быта и нравов жителей, и даже иногда совершать экскурсы в события вековой и более давности. Совершенно очевидно, что даже при добросовестном отношении к делу, неистребимом желании изучить все многообразие жизни страны и особенности населяющего ее народа правдиво описать все это за столь короткое время невозможно. И действительно, сочинение аббата наполнено множеством ошибочных утверждений, вымыслов и домыслов, причем все они преследуют четкую выраженную враждебную России цель изобразить страну варварской, а ее народ диким, награжденным всеми пороками, чуждыми цивилизованному миру».
Нам не привыкать, один маркиз де Кюстин чего стоит, но тем не менее я хочу защитить аббата Шаппа. Кто знает, какие цели преследовала его поездка, помимо астрономических. А к отбору фактов XVIII век относился очень внимательно. Понятное дело, Сибирь напугала бедного аббата: и холодно, и еда непривычная, и обычаи непонятные, вот он и вылил свое негодование на бумагу.
Я не читала астронома и историка аббата Шаппа, но «Антидот» читала внимательно. Не было бы «Путешествия в Сибирь», не было бы и «Антидота», а он очень хорош подробностями быта того времени. Споря с аббатом, Екатерина все время его цитирует, и тут же гневно опровергает, объясняя, как это есть на самом деле.
Аббат писал свое «Путешествие…», когда Екатерина еще ходила в великих княгинях. К ней автор отнесся уважительно и сочувственно, представив ее читателю личностью гениальной, всегда с книгой – вообще выше всяких похвал, но, к чести Екатерины, она на это не купилась. Она обиделась за Россию, за русских. И вообще – кто ты такой, чтобы нас критиковать?
Судя по цитатам, приведенным Екатериной, в книге аббата действительно очень много вранья и странных утверждений. Например: «Женщины (русские, разумеется – Авт.) не знают других удовольствий, кроме чувственных». Согласитесь, смелое утверждение для француза, который и языка русского не знает. Описывая быт крестьян, аббат не пренебрегает каждой мелочью, а Екатерина также мелочно все это опровергает: русские вот так топят печь – нет, совсем иначе, они вот так варят отвратительную капусту – щи, которой только и питаются, – нет, не так, возражает императрица, и тут же нападает – а ваш луковый суп из одного лука – питательнее?
А мне в работе «Антидот» очень пригодился. Читатели моих «гардемаринов» могут вспомнить эпизод в бане, когда де Брильи вынесли оттуда бездыханного. «Тулуп – это халат на меху», «баня – это вертеп, где не моются, а занимаются развратом», «в бане русские яростно секут друг друга розгами» – это все утверждения аббата Шаппа. И таких ляпов в книге его множество.
Ознакомительная версия.
