Члены комитета, большевики, приложили все свои силы для того, чтобы организовать массы, объединить рабочих, направить их революционные выступления на путь открытого вооруженного восстания.
Бабушкин воспользовался в этих целях происходившим в начале января 1906 года в Чите вторым профсоюзным съездом железнодорожников: через делегатов этого съезда он старался повлиять на остальную массу рабочих, объединенных уже в профсоюзы. В конце 1905 года в Чите и в других крупных городах Забайкалья, а также и на окрестных станциях профессиональное движение приняло широкий размах. Наряду с организацией в союзы ведущих профессий (рабочих железнодорожных мастерских и депо) быстро вырастали ячейки профессиональных объединений паровозных бригад, истопников, кондукторов, телеграфистов. По примеру железнодорожников в профессиональные союзы вступали служащие торговых учреждений и предприятий, типографские рабочие, учителя начальных школ и другие категории трудящихся.
Большое значение для дальнейшего роста этого движения не только в Забайкалье, но и во всей Сибири имел выработанный на первом съезде железнодорожников (в начале августа 1905 г.) устав профессионального союза железнодорожных рабочих. Второй съезд железнодорожников (январь 1906 г.) отметил, что «профессиональный рабочий союз сложился благодаря деятельности социал-демократии».
Съезд, заседавший в самые напряженные, боевые дни подготовки читинского пролетариата к отпору царским карателям, состоял из тридцати семи делегатов К Работой этого съезда руководили И. В. Бабушкин и В. К. Курнатовский как представители комитета РСДРП.
Съезд работал с 3 по 6 января 1906 года. Он принял резолюцию об отношении к РСДРП: «Принимая во внимание, что профессиональная борьба является одной частью борьбы пролетариата, что профессиональным союзам приходится выступать политически, хотя бы, например, при установлении законодательным путем 8-часового рабочего дня, что профессиональный союз сложился благодаря деятельности социал-демократии, — съезд… заявляет, что при политических выступлениях он будет идти под знаменем РСДРП, как единственной выразительницы интересов рабочего класса».
Заседания съезда широко освещались в «Забайкальском рабочем».
Во время работы съезда Иван Васильевич обсуждал с делегатами конкретные пути вооруженного выступления и способы поддержки его революционными железнодорожниками Читы.
Делегаты уезжали из Читы с запасом оружия. Бабушкин принял все меры, чтобы на станции Хилок, Могзон, Мысовую и другие были отправлены с ними винтовки и револьверы с достаточным количеством патронов. Читинский комитет немедленно по окончаний съезда направил Бабушкина в Иркутск.
Иван Васильевич провел несколько дней в непрерывной работе: он грузил оружие, договаривался с железнодорожниками об отправке поезда, узнавал у телеграфистов последние сведения о движении карателей. Спустя неделю после съезда Иван Васильевич поздним вечером пришел на запасные пути станции Чита-товарная. Вместе с ним были рабочие и телеграфисты Бялый, Савин, Клюшников, Ермолаев и еще один товарищ. — Все? Едем! — коротко и тихо сказал Иван Васильевич, осматривая подошедших друзей, подтянулся на руках и проворно вскочил в вагон-теплушку. За ним влезли его товарищи, и дверь закрылась.
Через два часа глухой морозной ночью поезд, без огней, осторожно двинулся на запад.
Опустив почти до земли густо усыпанные снегом ветви, стоят деревья.
Зима, суровая сибирская зима в разгаре.
Кажется, все живое стремится укрыться от лютого мороза. Лишь на узкой ленточке железной дороги, тускло чернеющей рельсами среди ослепительного снега, вьется дым: поезд, почти не останавливаясь на разъездах и мелких станциях, стремительно летит на запад, к замерзшему Байкалу. За Байкалом Иркутск — большой промышленный город, из которого по телеграфной линии несутся тревожные вести…
Идущий из Читы поезд невелик — всего десять вагонов. Последний вагон кажется пустым, ни одного луча света не мелькнет в наглухо закрытом изнутри окошке. Двери также плотно задвинуты. Все ближе и ближе подходит поезд к Байкалу. До Иркутска осталось лишь несколько сот верст. Уже проехали Верхнеудинск, Мысовую… Машинист покрасневшими от бессонных ночей глазами напряженно всматривается в ночную морозную тьму, — он знает, какой груз находится в хвосте поезда. Кочегар без приказания, по одному взгляду машиниста понимает его, — ив топку паровоза летят смолистые сухие поленья. Паровоз выбрасывает новую тучу искр и еще быстрее, подрагивая на выходных стрелках, устремляется в темную даль.
На больших станциях дверь последней теплушки осторожно приоткрывается. Прямо в сугроб спрыгивает одетый в пальто с барашковым воротником озабоченный, торопящийся человек. Он поспешно идет на станционный телеграф и о чем-то вполголоса беседует с дежурным у аппарата. Белая, шуршащая лента, испещренная точками и тире, внимательно перечитывается телеграфистом. Дежурный крепко жмет руку приехавшему, и тот направляется к паровозу своего поезда. Несколько коротких слов машинисту, взгляд на загоревшийся впереди зеленый сигнал семафора — и поезд, без свистков выходит на главный путь, стремясь к Иркутску. А человек в пальто и валенках, ухватившись за протянутую руку товарища, уже на ходу поезда взбирается по лесенке теплушки.
— Путь свободен на четыре перегона. К утру, если поедем так же, будем в Иркутске, — коротко сообщает он ожидавшим его друзьям.
— Хорошо бы, товарищ Николай, — так же кратко отвечает ему один из читинских рабочих, поудобнее укладываясь в углу теплушки.
«Товарищ Николай» кивнул головой, невольно прислушиваясь ко все усиливающемуся постукиванию надо колес вагона на стыках рельсов: поезд шел ложным ходом. Бабушкин думал о том, что необходимо поскорее проехать без задержки большие станции, где стоят десятки эшелонов, переполненных воз вращающимися домой из маньчжурской армии солдатами.
— Спите, товарищи, я подежурю, — сказал он.
…Ранним утром,» когда ели и пихты едва-едва вырисовывались в колючем морозном воздухе, поезд остановился на одной из небольших станций. Иван Васильевич, привычно осмотрев револьвер, приоткрыл дверь теплушки.
— Узнаешь? Что за станция? — спросил он телеграфиста, также не спавшего почти всю ночь.
— Как будто Слюдянка, — всматриваясь в окрестные строения, ответил Бялый, хорошо знакомый с местностью.
Бабушкин хотел было спуститься по лесенке, но вдруг отпрянул в глубь теплушки. — Закрой дверь! Скорее! Какой-то поезд на главном пути из России… Солдаты вокруг него!.. — вполголоса сказал он.
