Ознакомительная версия.
– Больших задач на глубокий прорыв немецкой обороны вам не ставлю, – сказал он, – продвинетесь на километр-другой – и хорошо. Главное – сковать немецкие войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами, не дать им больше накапливать силы под Прохоровкой.
На правом фланге нашей армии находились приданные ей 5-й и 10-й танковые корпуса. Они и должны были осуществить намеченный контрудар совместно с частью сил 6-й гвардейской армии из района Новоселовка-2 – Новенькое в восточном направлении на Яковлеве. После довольно внушительной артиллерийской подготовки танки пошли вперед, за ними пехота. Вскоре им удалось продвинуться примерно на те 2 километра, о которых говорил генерал Ватутин.
Ставя задачу Кравченко и Буркову, мы не ограничивали их наступательные действия только этими 2 километрами. Наоборот, нацеливали на более глубокий прорыв фашистской обороны.
Делали это умышленно, учитывая чисто психологические моменты. Ведь сказать людям, что они посылаются в бой с крайне ограниченными целями, лишь для того, чтобы привлечь на себя внимание противника, они и действовать станут не с той энергией, как если бы им пришлось идти на прорыв вражеской обороны с намерением сокрушить ее на всю глубину.
В 10 часов 12 июля 5-й гвардейский и 10-й танковые корпуса вместе со стрелковыми дивизиями 6-й гвардейской армии перешли в наступление, ожесточенно дрались с гитлеровцами, настойчиво рвались вперед. Они не только сковали противника, но и заставили его вернуть на обояньское направление часть артиллерии и других огневых средств, которые уже направлялись на Прохоровку. Фашисты бросили также против контратакующей группы авиационные силы.
Словом, поставленная Н. Ф. Ватутиным задача была выполнена. Под Прохоровкой положение гитлеровцев ухудшалось с каждым часом, а подбросить туда что-либо за счет нашего фронтового участка они не могли.
Однако и корпусам Кравченко и Буркова, наносившим контрудар на узком фронте сравнительно небольшими силами, тоже приходилось нелегко. Немцы встретили их сильным заградительным огнем. Над боевыми порядками наступающих танкистов появилась бомбардировочная авиация.
Генерал А. Г. Кравченко пытался организовать продвижение танков вглубь фашистской обороны, но безуспешно. Лавина огня преграждала путь боевым машинам.
– Продвигаться не могу, – доносил Андрей Григорьевич по радио, – немцы усилили огонь. Вся местность впереди простреливается орудиями и минометами… Нас непрерывно бомбят…
Конечно, ему, боевому генералу, привыкшему действовать смело, хотелось продвинуться как можно дальше. Высокий, широкоплечий, с густым басом, с колоритным говором, Кравченко зарекомендовал себя решительным командиром во время боев под Сталинградом.
– Дальше не продвигайтесь, – ответил я ему. – Удерживайте занятый рубеж. Не продвигайтесь, – повторил я командирам корпусов. – То там, то здесь обозначайте рывок в атаку… Дайте противнику понять, что вы ищете наиболее уязвимые места в его обороне.
Так и действовали 5-й и 10-й танковые корпуса вплоть до 14 июля, когда гитлеровцы бросили против них доукомплектованную людьми и техникой моторизованную дивизию СС «Великая Германия». На помощь нашим танкистам я направил 6-й танковый корпус. Враг был остановлен и перешел к обороне.
К вечеру 14 июля атаки гитлеровцев на нашем участке фронта прекратились. Я позвонил командующему фронтом.
– На других участках фронта то же самое, – обрадовал он меня.
Значит, мы выстояли, а выстояв – победили.
В июне сорок первого, выйдя из госпиталя, по дороге на фронт я заскочил в магазин и купил бутылку коньяку, решив, что разопью ее с боевыми товарищами, как только одержим над гитлеровцами первую крупную победу. С тех пор эта заветная бутылка путешествовала со мной по всем фронтам. И вот наконец долгожданный день наступил.
Приехали на КП. Официантка быстро поджарила яичницу и достала из моего чемодана заветную бутылку.
Уселись с товарищами за простой дощатый стол. Разлили коньяк, который навевал приятные воспоминания о мирной довоенной жизни.
– За победу!
– За встречу в Берлине!
– Гитлер капут.
Услышав эту фразу, столь часто повторяемую пленными, все засмеялись. Выпили, поговорили, покурили. И снова окунулись в повседневные боевые хлопоты.
Итак, 14 июля стало ясно, что наступление, на которое гитлеровское командование возлагало громадные надежды, окончательно провалилось. Понеся колоссальные потери в живой силе и боевой технике, они вынуждены были перейти к обороне.
Для нас, танкистов 1-й танковой армии, в тот день закончились оборонительные бои на Курской дуге. Войска армии и приданные соединения и части в ночь на 16 июля были выведены в тыл. Сменила нас на обояньском направлении 6-я гвардейская армия, приведшая себя за минувшую неделю в порядок. Она и вела бои с гитлеровцами до 23 июля. В результате этих боев гитлеровцы были отброшены на исходные позиции, с которых они 5 июля развернули наступление, закончившееся полным провалом.
Мы снова обосновались на ранее обжитых местах, в деревнях и селах Обояньского района, и стали готовиться к новым боям, теперь уже наступательным. Восстановление танкового парка стало нашей главной задачей.
Напомню, 631 боевая машина была в армии перед началом Курской битвы. К концу июля нам удалось за счет восстановленных своими силами танков довести их число до 500. С ними потом и пошли в наступление.
Восемнадцатилетние парнишки, уроженцы Вологды и Архангельска, пополнили поредевшие мотострелковые батальоны и позднее в боях с врагом дрались по-гвардейски.
В конце июля Н. Ф. Ватутин устроил разбор Курского сражения. Он отметил, что 1-я танковая армия свои задачи в обороне на направлении главного удара противника выполнила полностью.
Накануне пришел приказ Верховного Главнокомандующего о присвоении нашим армейским корпусам наименования гвардейских. 6-й корпус стал именоваться 11-м гвардейским танковым корпусом, а 3-й – 8-м гвардейским механизированным.
Впоследствии мне было приятно узнать, что командование и Военный совет Воронежского фронта высоко оценили боевые действия 1-й танковой армии в оборонительных сражениях на Курской дуге: «Командованием Воронежского фронта, – доносило оно в Ставку, – 1-й танковой армии была поставлена боевая задача разгромить наступающие войска на белгородском направлении. Несмотря на численное превосходство сил противника на ряде участков фронта, ни одна часть, ни одно соединение армии не дрогнуло и не отошло ни на один метр без приказа старшего командира. Весь личный состав армии стойко и героически сражался, героизм в этих боях был массовым явлением. В этих боях все соединения армии соревновались в мужестве и отваге. Каждый боец и командир стояли насмерть и не пропустили врага… Успех в этих боях явился результатом хорошей выучки бойцов, командиров и политработников, результатом массового героизма, проявленного личным составом всех частей и соединений армии. Имена многих бойцов, командиров и политработников стали известны своими боевыми подвигами далеко за пределами армии. Примеров доблести и геройства, совершенных бойцами и командирами 1-й танковой армии, можно привести множество. Все они говорят о том, что командиры и политработники, партийные и комсомольские организации проделали большую работу по боевому сколачиванию частей и соединений, отличному овладению первоклассной военной техникой, воспитанию бойцов и командиров в духе советского патриотизма и жгучей ненависти к врагу».
Ознакомительная версия.
