«Я в то время работал в Германии под прикрытием совпосольства в ГДР и хорошо помню описание событий в западной и советской прессе. Существовало две версии. Первая — самоубийство, так как на губах Бандеры судмедэксперты обнаружили мельчайшие осколки тонкого стекла, а в желудке — следы синильной кислоты. Медики утверждали, что Бандера мог принять яд. По другой версии — это была насильственная смерть, наступившая мгновенно от того, что кто-то смог запихнуть в рот жертвы ампулу с ядом. Эта версия имела слабые основания, так как не было обнаружено следов сопротивления.
В нашей печати появилось несколько сообщений о смерти Бандеры, которого «убрала» западногерманская Федеральная служба разведки (БНД), возглавляющаяся генералом Геленом. Присовокупили сюда и федерального министра Оберлендера, скрывавшего свою причастность к украинскому батальону «Нахтигаль», о делах которого слишком много знал Бандера».
За ликвидацию Ребета КГБ наградило Сташинского фотоаппаратом «Контакс», а за ликвидацию Бандеры закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР — орденом Красного Знамени.
Дальнейшая судьба Сташинского интересна совершенно непредсказуемым крутым поворотом, о котором лучше, чем Г.З. Санников, наверно, уже никто не расскажет.
«В 1960 году в ГДР, где Сташинский готовился к работе в условиях Западной Германии, он познакомился с гражданкой ГДР некой Ингой Поль, работавшей в Западном Берлине. Кстати, в Западном Берлие до постройки Стены в 1961 году работали многие немцы из Восточного Берлина — столицы ГДР.
Проверка этой женщины показала, что она настроена антисоциалистически. Сотрудники, у которых агент находился на связи, пытались отговорить Сташинского от встреч с Поль, но он влюбился в неё и просил разрешения на брак, утверждая, что сумеет оказать нужное для работы с нами влияние и обеспечит идеологическое перевоспитание.
Разрешение на брак с немкой дал А.Н. Шелепин. Сташинский имел тогда советские документы на имя Крылова. Вскоре супруги Крыловы выехали в Москву, и их постепенно начали готовить к работе на Западе. Однако выяснилось, что мы имеем дело с антисоветски настроенной Поль. Более того, она духовно была сильнее мужа, и не он, а она оказывала на него прозападное влияние. От использования супругов в работе в качестве советских нелегалов решили отказаться.
Беременная Поль уехала рожать ребёнка в Берлин весной 1961 года, а в начале августа того же года ребёнок умер, и руководство КГБ разрешило выезд Сташинского в ГДР, совершив тем самым роковую ошибку.
Сопровождал Сташинского опытный куратор агента, подполковник Александров Юрий Николаевич, ранее работавший в Берлине. Мне позже рассказывали о резолюции на одном из рапортов по вопросу выезда Сташинского в Берлин из Москвы, сделанной генералом Александром Михайловичем Коротковым, в то время заместителем начальника советской разведки: «Сташинского на Запад выпускать нельзя. Следует создать ему все условия для жизни, построить дачу в любой части Советского Союза по его желанию».
К сожалению, генерал Короткое умер в июне 1961 года. Уверен, что, будь он жив, Сташинский из Союза никогда бы не выехал в ближайшие несколько десятилетий…
Работавший в то время в ГДР разведчик, занимавшийся разработкой украинской эмиграции, некто A.C., фамилии которого и сегодня я не назову, хорошо знавший Сташинского во время его подготовки к ликвидации Ребета и Бандеры и лично участвовавший в этой работе, высказал обоснованное сомнение в искренности и надёжности агента, в особенности после женитьбы его на Инге Поль.
A.C. устно доложил свои сомнения одному из руководителей аппарата КГБ в Берлине и просил организовать усиленную охрану супругов, обеспечив надёжное негласное наружное наблюдение.
Принимавший устный доклад A.C. генерал сослался на мнение Александрова, который был абсолютно уверен в преданности органам КГБ Сташинского и не допускал мысли о возможной измене.
12 августа 1961 года, в день похорон ребёнка, супруги Сташинские скрытно оставили дом родителей жены недалеко от Берлина и выехали в Западный Берлин, где в полицейском участке заявили о бегстве из ГДР по политическим мотивам. Немецкая полиция сразу же передала супругов американцам.
В те дни только самый узкий круг лиц из высшего руководства ГДР и Москвы знал о предстоящем перекрытии секторальных границ в Берлине, что и произошло в ночь с 12 на 13 августа, с субботы на воскресенье, 1961 года. Находившиеся на похоронах ребёнка сотрудники КГБ недоумевали по поводу отсутствия родителей.
В конце дня 13 августа 1961 года стало ясно, что Сташинские ушли на Запад. Все те, кто знал, какие задания выполнял агент в 1957 и 1959 годах в Мюнхене и что может произойти, если Сташинский заговорит, пришли в шоковое состояние.
Как и следовало ожидать, Сташинский заговорил. Его заявление западным властям о том, что он агент КГБ и по заданию советской госбезопасности ликвидировал известных украинских политических эмигрантов Ребета и Бандеру, показалось американцам вначале неправдоподобным. Лишь убедившись по предъявленным документам и рассказам Сташинского, что всё это правда, они передали агента немцам, чтобы через немецкий Федеральный суд развернуть широкую антисоветскую кампанию».
По рассказам земляков Сташинского, последний раз в село он приезжал в 1961 году, как раз перед побегом на Запад. «Как сейчас помню: на ней было красное платье в белый горошек и чёрный широкий пояс. Стильная стрижка. Красавица и модница — куда нам, сельским девкам, было до неё! А сам Богдан — ох, и красивый, статный парень был, образованный. Он тогда всем рассказывал, что переводчиком с немецкого языка в Москве работает. Наши на него заглядывались, но он немку любил. Как-то они с родителями на сенокос пошли. Инга даже пробовала намолотить пшеницы (раньше это делалось вручную)», — вспоминает соседка сестры Сташинского.
Судебный процесс над Богданом Сташинским освещали мировые СМИ. Благодаря сотрудничеству с ЦРУ из восьми лет тюрьмы он отсидел половину срока. После освобождения получил новые документы и выехал в США. Говорят, что Сташинский сделал пластическую операцию и безбедно проживает в Южной Африке…
Зато политические потери СССР, в том числе КГБ, из-за предательства Сташинского были невероятно велики.
«Оценки трагических событий осени 1959 года с позиций сегодняшнего дня выглядят иными, да и сама акция не достигла результата, — размышляет Г.З. Санников. — Скорее, наоборот — она принесла обратное…
Дело в том, что когда принималось решение о ликвидации Бандеры, вооружённая борьба с бандеровским подпольем была в разгаре. Через несколько лет сопротивление подполья, особенно после 1950 года, резко пошло на убыль. Спустя ещё несколько лет Бандера и его ближайшее окружение уже не воспринимались западными покровителями в качестве солидных партнёров по работе против Советского Союза. Авторитет самого Бандеры также стал падать. И не только у западных спецслужб, но и среди руководящих членов ОУН, украинской эмиграции.
