1943 году Королевские ВВС использовали сходное количество бомбардировщиков в единичном налете; так, 740 тяжелых бомбардировщиков 24–25 июля, 739 28–29 июля и 726 29–30 июля. В других массированных налетах британцы сбрасывали больше бомб. Например, 11 773 т фугасных и 4106 т зажигательных бомб на Кельн 9 октября 1944 года, 4368 т фугасных и 3846 т зажигательных бомб на Гамбург
7 августа 1943 года и 3814 т зажигательных бомб на Франкфурт-на-Майне 24 марта 1944 года»[238].
Из «Исторического анализа», подготовленного для командования американских военно-воздушных сил и рассекреченного только в 1980-е гг., следует, что ВВС США 14–15 февраля сбросили на Дрезденский железнодорожный узел 1247,6 т фугасных и зажигательных бомб. В налетах принимали участие 527 бомбардировщиков 8-й воздушной армии. Таким образом, только на Гамбург в августе 1943-го за один налет было сброшено вдвое больше бомб, чем на Дрезден за три дня в феврале 1945-го.
Ничего исключительного не видел в бомбардировке Дрездена и А. Дж. П. Тейлор – один из наиболее авторитетных британских военных историков: «Бомбардировка Дрездена не отличалась от других, даже была менее тяжелой, чем многие другие. Но когда война закончилась всего через три месяца, она стала казаться ненужной, и все позабыли, что еще в феврале сопротивление немцев считали страшным. Гражданские руководители, начиная с Черчилля, поспешили отречься от своей ответственности за налет на Дрезден, который они на самом деле одобряли. Было предано забвению командование бомбардировочной авиацией. Черчилль, выступая по радио, об этом не упомянул, по этому поводу не изготовляли памятных медалей. Сэр Харрис, единственный из победоносных командующих, не был вознесен в палату лордов. И все же беспорядочное бомбометание без выбора одиночных целей было в течение четырех лет британским достижением, которое и общественное мнение, и государственные деятели весьма ценили»[239].
3. Кто принимал решение?Не раз приходилось читать, что с просьбой о бомбардировке Дрездена к союзникам обратился заместитель начальника советского Генштаба генерал армии А.И. Антонов. В частности, такое утверждение содержится в книге Мартина Гилберта, официального биографа Уинстона Черчилля. Однако из документов, доступных любому желающему, складывается несколько иная картина.
4 февраля 1945 г. на пленарном заседании Ялтинской конференции Антонов изложил союзникам пожелания советского командования относительно оперативной помощи. В числе этих пожеланий было и такое:
«Авианалетами на транспортные узлы предотвратить переброску неприятельских войск на Восток с Западного фронта, а также из Норвегии и Италии. В частности, предлагается парализовать работу транспортных узлов Берлина и Лейпцига».
Дрезден на пленарном заседании не упоминался. В качестве цели его предложил начальник штаба Королевских ВВС сэр Чарлз Портал на основании списка, который представил его заместитель сэр Норман Боттомли. Началось практическое планирование операции, к которому подключилось Стратегическое авиационное командование США во главе с генералом Карлом А. Спаатсом. Уже 7 февраля Спаатс проинформировал генерал-майора Дж. Р. Дина, шефа американской военной миссии в Москве, о приоритетных целях 8-й воздушной армии (в порядке убывания по важности): Берлин, Лейпциг, Дрезден, Хемниц. Упоминалось еще несколько менее важных городов.
Таким образом, окончательное решение осталось за союзниками.
4. Кто планировал бомбардировку?Формально за планирование отвечал генерал Дуайт Эйзенхауэр, на практике – штабы ВВС США и Великобритании. Американцы изначально собирались бомбить дрезденский железнодорожный узел. Спаатс планировал отправить на задание 1200–1400 самолетов уже 12 февраля, однако операцию пришлось отложить из-за погодных условий, и в итоге 14–15 февраля в налетах на Дрезден приняло участие гораздо меньшее количество американских бомбардировщиков, чем предполагалось изначально.
В Лондоне подготовка началась еще до открытия Ялтинской конференции. Собственно, массированные налеты на десять крупнейших германских городов обсуждались в первой половине 1944 г., но затем дискуссия прекратилась. А 26 января 1945 г. премьер-министр Уинстон Черчилль писал министру авиации сэру Арчибальду Синклеру:
«[Минувшим вечером]я спрашивал, может ли Берлин и любой другой большой город на Востоке Германии считаться теперь особенно привлекательной целью. Прошу, доложите мне завтра, что мы планируем».
Проконсультировавшись с представителями ВВС – заместителем начальника штаба Боттомли и начальником Бомбардировочного командования сэром Артуром Харрисом, Синклер доложил главе правительства:
«Штаб ВВС считает, что в соответствии… с действующей директивой имеющиеся ресурсы должны быть направлены против Берлина, Дрездена, Хемница и Лейпцига или против других городов, где интенсивная бомбардировка способна не только разрушить коммуникации, жизненно важные для эвакуации с Востока, но и приостановить движение войск с Запада».
Практическим планированием занимался сэр Артур Харрис – ученик и последователь первого командующего Королевскими ВВС Хью Тренчарда, который продемонстрировал эффективность стратегических бомбардировок еще в 1920-е гг. во время операций в Сомали и Ираке (когда против повстанцев были применены отравляющие газы). В начале 1920-х гг. Тренчард писал, что Королевские ВВС смогут подавить «промышленные беспорядки и бунты» в самой Великобритании.
Харрис был рьяным сторонником массированных бомбардировок. Его взгляды можно свести к простой формулировке: «Количество рано или поздно переходит в качество». Он был отлично осведомлен об эффекте «огненного смерча» (или «шквала», или «вала», как вам будет угодно) и придавал немалое значение психологическому эффекту бомбардировок.
Глава Бомбардировочного командования говорил: «Когда нацисты начали эту войну, у них была наивная иллюзия: будто они будут бомбить всех, но никто не посмеет бомбить их самих. В Роттердаме, Лондоне, Варшаве и полсотне других городов они решили проверить эту наивную теорию на практике. Они посеяли ветер, и теперь они пожнут бурю».
Дж. А.П. Тейлор:
«Сэр Артур Харрис… настаивал на бомбометании без выбора одиночных целей. Он своего добился. Еще одна стремительная атака, «удар грома», – и боевой дух немцев будет сломлен. А если это поможет русским, тем лучше».
Час Харриса пробил как раз в начале 1945 г., когда союзная авиация завоевала превосходство в воздухе и можно было бомбить цели в Саксонии без риска тяжелых потерь. Впрочем, к собственным потерям маршал относился спокойно (по крайней мере, внешне). Именно за это, а не за беспощадное отношение к врагу, он получил в Королевских ВВС прозвище «Мясник».
