Однако он не спешил капитулировать. Он размышлял.
«Следы преступников затоптаны. Грабители ничего не ломали. Подобрали к замку ключи, открыли магазин и преспокойно вынесли через главный вход двадцать рулонов сукна. Каждая штука весит килограммов пятнадцать, если не больше. Триста килограммов с гаком не мог сразу унести на себе один человек. И двоим это тоже не по силам. Значит, преступников было трое или четверо. Возможно, у них была подвода или машина. Где же ее загружали?»
Обращаясь к оперативной группе, Смолин спросил:
— Когда вы прибыли на место происшествия, вы не видели около магазина следов машины или подводы?
Ему ответил офицер с погонами капитана. Сделал он это через силу, с затаенной обидой.
— Не было, старшина, ничего такого не было.
— Должно быть, — твердо сказал Смолин. — На себе грабители не могли унести такую тяжесть. Будем искать. Пошли, Петя!
Медленно, согнувшись, он тщательно осматривал каждый вершок земли перед главным входом магазина, с фасадной, задней и боковых сторон. Семилетов молча шагал за ним.
Бек сидел в прицеле и, навострив уши, поворачивая голову, пристально следил за своим другом.
Смолин ничего нигде не обнаружил. Вернулся на крыльцо магазина и, стоя здесь, раскуривая «беломор», представил себя на месте преступников. Оглушив и связав сторожа, отперев замок заранее сделанным ключом, он распахнул дверь магазина. Конечно же, он был здесь не раз в качестве покупателя. Все высмотрел. Наметил план действий. Попав в магазин ночью, он не стал раздумывать, что именно надо брать. Уверенно передвигаясь в темноте и тесноте, подбежал к полке с сукном, схватил несколько рулонов и выскочил на крыльцо. А куда дальше? Прямо на улицу? Нет, это рискованно. Можно напороться на случайного прохожего или на влюбленную парочку. Ночь вчера была звездная, светлая — улица далеко проглядывалась.
«Я бы на месте грабителей, — подумал Смолин, — повернул с крыльца вправо или влево и, прижимаясь к дому, сливаясь с его чернотой, пробрался на зады, в садик, а оттуда — в глухой проулок и дальше, на большую дорогу».
— Ну, что, Александр Николаевич, плохи наши дела? — унылым голосом спросил Семилетов.
— Нет, брат, ничего, кое-что наклевывается. Готовь собаку к работе.
Смолин спустился с крыльца, повернул налево, вышел в сад и шаг за шагом начал исследовать сухую, слежавшуюся землю под яблонями и между ними. Дошел до каменного забора — ничего. Двинулся в обратный путь — и опять ничего.
На глазок отмерил еще одну полосу и еще исследовал; он не терял надежды увидеть отпечатки сапог грабителей. Сюда, обязательно сюда, в глухое, сильно затененное место должны были броситься они. Другого подходящего пути у них не было. Тут, под яблонями им удобно было оглядеться, переждать, послушать, нет ли кого-нибудь поблизости. Отсюда самая короткая и безопасная дорога в заросший лопухами, нехоженый тупичок. Там, в тупичке их ждала подвода или машина.
Внимание Смолина привлекла ветка яблони, поникшая примерно на высоте двух метров, на уровне человеческой головы. Он неторопливо стал ее рассматривать. Сломана недавно, не далее как сегодняшней ночью: обнаженная кора еще совсем свежая. Кто-то нечаянно в темноте задел ее головой или каким-то предметом и сломал. Значит, под яблоней должны быть следы человека.
Смолин опустился на корточки. Да, есть! Вот они. Очень слабые отпечатки. Их можно было найти только твердо зная, что здесь прошел человек.
Смолин быстро разогнулся и во весь голос закричал:
— Петя, давай сюда своего Бека!
Семилетов прибежал с собакой.
— Что, обнаружил?
— Ну! Давай ищи, Петя. Твое дело правое.
— След, Бек! — скомандовал старшина милиции. — Ищи! Давай, браток, старайся. След!
То, что еле различал человеческий глаз, собака сразу подхватила своим тонким обонянием. Бек встал на невидимый след и, не теряя его, потащил Семилетова и Смолина через весь город. Вывел на окраину райцентра, на каменное взгорье, на перекресток дорог. Одна из них, хорошо наезженная, вливалась в недалекое шоссе, другая вела в лес, третья — в поле, четвертая, глухая, заросшая посредине травой, узкая, упиралась в старое кладбище. Смолин ждал, что Бек потащит Семилетова в лес, но собака без колебаний побежала по кладбищенскому проселку.
— Куда это она тебя тащит, Петя? — удивился Смолин. Спросил — и пожалел. Надо было промолчать.
Семилетов безоговорочно верил своему Беку, но тут и он дрогнул. Натянул поводок, остановил собаку. Гладил ее, подбадривал: «Хорошо, псина, хорошо, Бекушка», — а сам вопросительно смотрел на Смолина. Но тот молчал.
— Что, Александр Николаевич, думаете, Бек сбился со следа?
— Не знаю, брат, тебе виднее. Давай работай, не обращай на меня внимания.
Семилетов покрутил головой, криво улыбнулся. Постояв некоторое время на месте, он осторожно, не насилуя, вернул собаку на перекресток. Но не спешил ставить ее на след. Пусть отдохнет, успокоится.
Примчался на мотоцикле милицейский капитан.
— Что, старшина, потерял след?
— Найдем, если потеряем, — сказал Семилетов и посмотрел на кладбище. — Бек тянет туда, а я засомневался.
— И правильно сделали… Не станут грабители прятать там свои трофеи. Кладбище все-таки! А если бы и захотели, то они не смогли бы вырыть яму для такой кучи добра. — Он повернулся к Смолину. — А вы как считаете?
Смолин пожал плечами, промолчал.
А Семилетов сказал:
— Для грабителей кладбище не помеха, товарищ капитан. Засомневался я по другой причине. Могилы, кресты, памятники — и собака. Неудобно вторгаться.
— Удобно! Преследуя преступника, вы можете вторгнуться куда угодно. Разумеется, лишь в том случае, если вы уверены, что не ошибетесь. Есть у вас такая уверенность?
— Есть, товарищ капитан!
— Тогда вперед!
Бек, поставленный на след, опять взял его и привел Семилетова и Смолина на кладбище, к большому фамильному склепу польских помещиков с очень известной, вошедшей в историю фамилией.
Семилетов, Смолин и капитан подняли с усыпальницы белую, с золотыми поблекшими буквами мраморную плиту и увидели аккуратно, в два ряда, уложенные рулоны тонкого импортного сукна. Двадцать штук.
Я сознательно форсировал концовку рассказа, опустил подробности. Не в них соль. Смолин и Семилетов победили не там, в магазине, не здесь, на кладбище, а гораздо раньше. Там, в утреннем, пограничном лесу, еще не сделав ни одного физического усилия. Победили верностью своим характерам. Дружбой. Чистотой своей совести. Всем тем, что роднит учителя с учеником.
Помнишь, лет двенадцать назад я писал тебе о пастушонке из деревни Корневищи? Да, Петро, Петя! Тот самый хлопчик, который поставил нас с Бурдиным на след парашютиста. Так вот, пограничная судьба опять свела меня с ним.
