Радовало меня, что мои бывшие питомцы Шабунин, Чижов и Гончаров по-прежнему на хорошем счету. Шабунин как специалист по аэрофотосъемке был известен всей дивизии, Чижову тоже поручались ответственные задания.
Не отставал от них Гончаров.
Однажды полк получил задание поразить железнодорожный узел, расположенный на территории нашей временно оккупированной врагом Прибалтики. Метеорологи обещали над целью высоту облачности 1500 метров, но на маршруте погода была плохая, тучи прижимали к земле. Гончаров решил пробиваться вверх. Началось небольшое обледенение, но лететь можно, и он продолжал набор высоты. За облака вышел на высоте 4000 метров. В пятидесяти километрах от цели начал снижаться.
Из облаков Гончаров вышел на высоте 500 метров, обнаружил железную дорогу, а вскоре и узел. Цель была открыта, хорошо просматривалась. Противник, видимо, не ожидал налета. Сбросив бомбы, летчик стал набирать высоту. Внизу прогремели взрывы, зарево осветило облака — самолет летел в ярко-оранжевой облачной массе, а вспышки всё продолжались.
Летчика заинтересовало, что происходит на земле. Он вышел из облаков и увидел огромный пожар и продолжавшиеся вспышки взрывов. Одно было странно: почему ни до, ни после него никто больше не бомбил эту цель? Где остальные самолеты?
Прилетев на свой аэродром, Гончаров доложил о выполнении боевого задания и о сильном пожаре. Ему не поверили.
— Не могли вы быть над этой целью, все экипажи вернулись из-за плохих метеорологических условий.
Гончарова это недоверие обидело. Он обратился к Цейгину.
— Товарищ командир, я могу повторить полет. Пожары за это время не могли погаснуть, а погода совсем неплохая. Посадите со мной контролера, если не верите.
Он так упорно настаивал на повторном полете, что Цейгин позвонил в штаб дивизии. Экипажу разрешили повторить полет с контролером на борту. Взяв с собой начальника отдела боевой подготовки, бывшего штурмана, Гончаров вторично пошел на ту же цель. Он в точности повторил весь полет: так же пробивал облака, шел за облаками, так же вышел на цель.
Зарево было заметно еще издали. На этот раз самолет встретили с земли беспорядочным огнем зенитной артиллерии. Сбросив серию бомб, Гончаров развернулся на обратный курс. Репутация экипажа была восстановлена. Благодаря своему мастерству Гончаров сделал то, что не удалось выполнить нескольким другим однополчанам.
В целом дела у моих соседей шли хорошо. Увеличилось число хорошо подготовленных экипажей, умножились боевые успехи. Командиру 2-й эскадрильи, ветерану дивизии Семену Полежаеву было присвоено звание Героя Советского Союза, Володя Шабунин и Женя Гончаров были награждены орденом Ленина, Чижов — орденом Красного Знамени. Получили высокие награды и другие экипажи. Для полка это был большой праздник. Состоялся митинг. На торжество Михаил Иванович Хренов пригласил и меня как бывшего командира эскадрильи. Я от души поздравил своих товарищей. Их праздник был и моим праздником, я радовался боевым успехам друзей.
«Полоса удач», однако, скоро кончилась, на эскадрилью обрушилось несчастье. В начале мая полк вылетел на боевое задание в помощь белорусским партизанам. Немецкие каратели окружили партизан, силы были неравные, требовалась помощь с воздуха. Из этого полета не вернулся экипаж Чижова.
Три боевых друга, командиры звеньев 3-й эскадрильи Шабунин, Чижов и Гончаров, со своими штурманами Московским, Жеребцовым и Згеевым жили в одной комнате. Шесть человек. Но им не было тесно. Боевая работа их так сдружила, что они были словно одна семья. Теперь две койки стояли пустыми…
Вскоре Гончарову представилась возможность отомстить за друзей. Его послали на разведку, погоды в район Витебска, попутно он обнаружил вражеский аэродром.
— Смотрите внимательно, — приказал Гончаров экипажу. — На обратном пути мы сюда заглянем.
Аэродром казался пустым. Вероятно, самолеты был; тщательно замаскированы.
Разведав погоду, Гончаров сделал заход на запасную цель. К моменту бомбометания подоспел немецкий истребитель и атаковал самолет уже на боевом, курсе. Пришлось действовать на два фронта: поражать наземную цель и вести воздушный бой.
Закончив бомбометание, Гончаров спустился до двухсот метров и направился к аэродрому. У самой цели перешел на бреющий полет.
На поле стоял один-единственный самолет. Возможно, тот истребитель, с которым они вели воздушный бой, уже успел сесть, а может быть, другой готовился к взлету. Стрелок дал длинную очередь, и вражеская машина загорелась.
— Это вам, проклятые, за наших друзей. Жаль, что мало. В другой раз еще добавим, — сказал Гончаров, набирая высоту.
Примерно через месяц члены экипажа Чижова по одному возвратились в часть. Первым объявился штурман Жеребцов, затем стрелок Гвинджилия и стрелок-радист Малинов. А Чижова нет.
Из рассказа экипажа выяснилось следующее. После бомбометания самолет атаковали сверху одновременно два истребителя — слева и справа. Стрелок Гвинджилия ударил пулеметной очередью по левому атакующему и, мгновенно перебросив турель, открыл огонь по правому, который тотчас запылал и камнем рухнул вниз. В это время третий истребитель атаковал снизу и поджег наш самолет. Экипаж выбросился на парашютах.
Приземлились в расположении партизан. Тут же чуть раньше упали и взорвались три самолета: два вражеских и наш. Оказывается, стрелок сбил и первый истребитель.
Положение партизан было очень тяжелым. Вражеское кольцо все больше сжималось. Под прикрытием ночи партизаны маленькими группками просачивались сквозь него. Таким путем они решили вывести и сбитых летчиков. Каждому из них назначили в проводники по два партизана. Троих вывели благополучно, а группа Чижова наткнулась на немцев и в неравном бою погибла…
Обстановка требовала усиления мощи бомбового удара. Командование стремилось ввести в строй как можно больше экипажей. Был укомплектован «сборный» экипаж: летчик Федоткин, штурман Соснов, стрелок Реутов. Стрелком-радистом был назначен Максимов.
Экипаж этот нельзя было назвать удачным по составу. Федоткин летал редко и с большими перерывами, штурман часто не доносил бомбы до цели. Максимов отправлялся с ними на задание всегда с тяжелым сердцем. Из десятого вылета самолет Федоткина не вернулся.
Огонь с земли в районе цели был редким. Сбросив бомбы летчик сделал мелкий разворот с большим радиусом, штурман дал курс и… машина оказалась над крупным городом, из которого зенитная артиллерия открыла прицельный огонь залпами. Надо бы совершить противозенитный маневр, но командир корабля запоздал с этим. Первый залп, второй, третий… На четвертом залпе в самолет попал снаряд, мотор заклинило, винт остановился. Продолжая лететь со снижением дальше, натолкнулись на аэродром и там снова были обстреляны.
