Ознакомительная версия.
Подписание с Монтгомери соглашения о прекращении огня означало, что по крайней мере первая часть программы Деница оказалась успешно выполненной. Днем и ночью транспорты с беженцами и войсками шли с востока, перевозя десятки тысяч людей в безопасность Шлезвига-Гольштейна и Дании. С тех пор как в январе началась эвакуация, было эвакуировано свыше двух миллионов человек. Несмотря на потерю «Густлова», «Штойбена» и «Гойи» с двенадцатью тысячами человек на борту, потопленных русскими подводными лодками, общие потери составили менее одного процента эвакуированных. Даже лодки были задействованы для перевозки женщин, детей и раненых мужчин из Мемеля, Пиллау, Данцига и Готенхафена, после того как эти порты были отрезаны от внешней помощи.
* * *
11 мая Союзная контрольная комиссия в составе американского генерал-майора Рукса и британского бригадного генерала Фурда прибыла во Фленсбург и расположилась на борту корабля «Патриа». 22 мая Деницу, Фридебургу и Йодлю было приказано прибыть на борт корабля. Услышав об этом приказе, гросс-адмирал спокойно заметил:
– Собирайтесь с вещами.
Такого шага он ожидал со дня на день. Никто из высших руководителей – даже Черчилль – не обратили ни малейшего внимания на него и его правительство.
Утром 23 мая Дениц пунктуально прибыл на борт «Патрии». На верхней части трапа его никто не встретил – не считая толпы фоторепортеров. Ясно, что предстоял его арест. Генерал-майор Рукс доверительно сообщил ему, что у него приказ арестовать правительство и верховное командование. Он поинтересовался, не хочет ли Дениц что-нибудь заявить, но гросс-адмирал сказал, что сейчас не время выступать с речами, потом встал и покинул помещение, где его принимал Рукс.
Последовали массовые аресты. Фон Фридебург отравился, прежде чем его взяли. Вечером 23 мая арестованных перевезли на самолете в Люксембург, где в Бад-Мондорфе разместили в «Палас-отеле», который превратили в тюрьму.
Правительство Деница, последний символ единства германского рейха, было ликвидировано.
ГЛАВА 9
НЮРНБЕРГСКИЙ ФИНАЛ
(1945 – 1946 гг.)
Гросс-адмирал Дениц выбрал себе в качестве защитника на Нюрнбергском процессе флотского адвоката – капитана 1 ранга Кранцбюлера. Они знали друг друга много лет, и вот они стояли лицом к лицу в одной из комнатушек Дворца юстиции, разделенные металлической сеткой, через которую нельзя было даже поздороваться за руку. Гросс-адмирал говорил примерно в таком духе:
– Когда я прошу вас быть моим защитником, я имею в виду, что вы должны защищать не мою личность, в отношении которой я не испытываю никаких угрызений совести, а скорее германский флот и в частности – подводный. Вначале я не хотел иметь никакого дела с этим фарсом, какие бы последствия он ни имел для меня лично. Но потом я понял, что лучше смело предстать перед моими обвинителями, чем дать им бесчестить мое имя, не отвечая на их обвинения. У нас есть что ответить, и это, видимо, наш последний шанс ответить публично. Они постараются навесить на нас перед всем миром ярлык кучки убийц. Но мы обязаны перед нашими павшими товарищами, несколько в наших силах, не дать запятнать их честь. Немецкий народ тоже должен услышать, что мы скажем в ответ на их обвинения, а также знать, что его воины были не ордой преступников.
В течение месяцев команда обвинителей копалась в горах захваченных германских документов, чтобы набрать необходимые свидетельства. Им были предоставлены все возможности. Если необходимо, они могли в течение суток получить из Вашингтона по воздуху нужное им досье. Защита же, с другой стороны, поначалу вообще не имела работы. Перед окончанием войны Дениц строго запретил уничтожать германские военно-морские архивы, так как считал, что ему нечего скрывать и каждый может заглянуть в них. Победители захватили эти архивы и перевезли в лондонское адмиралтейство. Потом Кранцбюлер удалось получить разрешение трибунала и британского адмиралтейства и направить в Лондон своего помощника капитана 1 ранга Меккеля. Меккель работал там целых три недели, на ночь уходя в лагерь для военнопленных, откуда утром его забирал младший лейтенант британских ВМС. Он перерыл массу досье, делая выписки и пометки, снимал светокопии. Работал Меккель напряженно, стараясь уложиться в срок, потому что знал, что другой возможности получить ценные документальные доказательства не будет.
В Нюрнберг приезжала масса свидетелей обвинения и защиты, причем последних размещали в тюрьме. Среди свидетелей защиты по делу Деница были контр-адмирал Вагнер, Годт, зять Деница капитан 1 ранга Хесслер. Годта возили в Соединенные Штаты, где на него оказывалось всяческое давление, чтобы он дал показания против Деница. Следователи говорили ему, что его шефа все равно не спасти, так что не важно, будет ли показывать Годт в его пользу или против него. Ему даже дали понять, что он спасет собственную шкуру, если даст показания, которые нужны обвинению. Годт, однако, не клюнул на эти предложения и в конце концов его отправили обратно в Нюрнберг и предоставили в распоряжение защиты.[123]
Предъявление обвинений началось в октябре 1945 года, изложение дела обвинением – в январе 1946 года. Тем временем Дениц получал поток писем от старых «морских волков», в которых они выражали ему свою верность и преданность и спрашивали, чем они могут помочь ему. Под одним из таких писем стояли подписи 67 бывших командиров подводных лодок во главе с капитаном 1 ранга Винтером, который командовал 1-й флотилией подводных лодок в Бресте. Это письмо было использовано в качестве свидетельства защиты. В нем говорилось:
«Из газет и радио мы знаем, что гросс-адмирал Дениц обвиняется в том, что он приказывал убивать спасшихся после торпедной атаки. Мы, нижеподписавшиеся, клятвенно заявляем, что гросс-адмирал никогда не отдавал такого приказа ни в письменной, ни в устной форме. Был приказ подводным лодкам в интересах их же собственной безопасности не всплывать после торпедных атак, как они это делали в ранней стадии войны. Всплытие после атак значительно повышает уязвимость лодки перед силами противолодочной обороны противника и ведет к вероятному уничтожению подводной лодки. Это был приказ недвусмысленный и никогда не истолковывался нами как приказание или разрешение убивать выживших. Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что командование германского военно-морского флота всегда учило уважать писанные и неписанные законы моря, и мы всегда рассматривали их соблюдение как дело чести и вели войну по-рыцарски».
В мае на слушании дел Деница и Редера свидетели защиты дали много убедительных показаний в их пользу, но обвинение показало, что на него они не произвели никакого впечатления, когда американский главный обвинитель Джастис Джэксон, нагнетая обстановку, произнес следующие слова, обвиняющим перстом указуя на Деница:
Ознакомительная версия.
