— началась перегруппировка войск для проведения операции «Уран». Рокоссовский даже предпочел прибывшую с переформирования 293-ю стрелковую дивизию (почти 100 % комплектности) придержать в резерве и использовать уже в ходе большого контрнаступления.
При этом нельзя сказать, что В. Суворов совершенно не информирован о действиях Г.К. Жукова в период его визита под Сталинград с Западного фронта. Владимир Богданович пишет:
«Впервые Жуков прибыл в Сталинград 31 августа 1942 года. Он пытался нанести контрудары по прорвавшимся германским войскам. Из этой затеи ничего не вышло. Контрудары завершились провалом. Кстати, намек на провал содержится и в мемуарах Жукова. Он побывал в Сталинграде, что-то там делал почти две недели, вернулся в Москву 12 сентября. И тут в кабинете Сталина происходит та самая сцена, которую Жуков неоднократно со смаком описывал: он шептался с Василевским о том, что надо искать какое-то другое решение. Сталин услыхал и заинтересовался: а какое решение? Эти слова Жуков сказал после того, как побывал под Сталинградом и пытался там наносить контрудары. Жуков предлагает искать другое решение, ибо из того решения, которое Жуков уже пытался претворять в жизнь под Сталинградом в первые дни сентября, никакого толка не вышло. Действия Жукова оказались бесплодными и бесполезными» [169].
Здесь имеет место неверная логическая цепочка. «Другое решение» может означать как ошибочность предыдущих действий, так и осуществление следующего шага в новых условиях, созданных этими действиями. Причем, говоря о «другом решении» в сентябре, Г.К. Жуков несколько торопит события. В действительности нужный момент наступил, когда подошедшими дивизиями 3-й румынской армии был заменен немецкий XVII армейский корпус. После этого, как гласит народная мудрость, «хорошо зафиксированный больной в наркозе не нуждается». Удар по 3-й румынской армии был уже практически обречен на успех.
Подбитый под Сталинградом танк Pz.III L 60-й моторизованной дивизии. Сентябрь 1942 г.
Одним из важных эффектов организованных Жуковым наступлений между Доном и Волгой в сентябре и октябре 1942 г. было воздействие на механизированные соединения противника, которые в противном случае могли стать средством парирования ударов «Урана». Приведу некоторые цифры. В начале операции «Блау», 7 июля 1942 г, в составе 60-й моторизованной дивизии было 17 Pz.II, 35 Pz.III (lang), 4 Pz.IV (lang) и один командирский танк. 16-я танковая дивизия на 1 июля 1942 г. насчитывала 13 Pz.II, 39 Pz.III (kurz), 18 Pz.III (lang), 15 Pz.IV (kurz), 12 Pz.IV (lang) и 3 командирских танка. К началу советского контрнаступления под Сталинградом качественный состав этих дивизий существенно изменился. На 18 ноября 1942 г. 60-я моторизованная дивизия насчитывала 4 Pz.II, 12 Pz.III (lang), 2 Pz.III (75) и 3 Pz.IV (lang), 16-я танковая дивизия генерала Ангерна — 21 Pz.III (lang), 1 Pz.IV (kurz) и 9 Pz.IV (lang). Тот факт, что эти дивизии получали пополнение, косвенно подтверждается наличием у них в ноябре 1942 г. танков Pz.III Ausf. N с 75-мм короткоствольным орудием. Эти модификации «тройки» начали поступать в войска осенью 1942 г. Однако, несмотря на пополнения, количество боеготовых танков не впечатляет. Обе дивизии, активные участники боев со Сталинградским, а потом Донским фронтами стояли на нижней границе боеспособности среди подвижных соединений 6-й армии. Они не могли быть полноценно использованы как в контрударе по наступающим соединениям 5-й танковой армии, так и в попытке пробить кольцо изнутри. Это было одним из факторов того, что немцам не удалось парировать контрнаступление под Сталинградом. Численность танков в дивизиях 9-й армии Моделя, отражавших удары «Марса», была в среднем в полтора-два раза большей.
Одним из косвенных свидетельств признания командованием подвига экс-резервных армий стало присвоение им гвардейских званий. 24-я армия стала 4-й гвардейской армией, а 66-я армия была преобразована в 5-ю гвардейскую армию. Два командующих танковыми корпусами — А.Г. Кравченко и П.А. Ротмистров — вошли в элиту механизированных войск и возглавили танковые армии.
Резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что координировавшиеся Жуковым действия Сталинградского и Донского фронтов создали обстановку, сделавшую возможным проведение операции «Уран». Немецкие соединения на сталинградском направлении сконцентрировались в районе города Сталинграда. На многие километры вокруг простиралась заснеженная степь, оборонительные позиции в которой занимали союзники Германии. На Дону и в районе озер Цаца и Баранцак оборонялись румынские пехотные дивизии, которые были в массе своей ровесниками резервных соединений Сталинградского фронта. Только в отличие от дивизий Донского фронта они не успели получить боевой опыт. Вскоре после отъезда Жукова под Ржев оборона румынских войск была сокрушена, и советские танки замкнули кольцо окружения за спиной армии Паулюса.
Заслуга Жукова не в разработке плана операции «Уран» как такового, а в активном формировании обстановки, в которой можно было сказать «кушать подано» и уехать на тот участок фронта, где нужна его помощь. Туда, где предстояло взламывать оборону куда более серьезного противника, чем румыны. Реализовать план операции «Уран» могли уже менее квалифицированные военачальники, чем сам Георгий Константинович.
Итак, Жуков 16 ноября вылетает в Москву, где до 19 ноября работает в Ставке ВГК, после чего вылетает в район Ржева и уже 25 ноября с командного пункта Западного фронта наблюдает за началом операции «Марс». Понятно, что «Марс» не был отвлекающей операцией, хотя бы потому, что в нем было задействовано больше войск, чем в «Уране». Объяснение «отвлекающая операция» было придумано потом, задним числом. Думаю, что авторство этого «объяснения» принадлежит не Жукову, а кому-то другому. Однако Сталинград и Ржев все равно оказываются связанными друг с другом, сражения у стен этих двух городов неизбежно влияли друг на друга.
Одной из больших проблем «Марса» было то, что его готовил не сам Жуков. Он в период подготовки войск Калининского и Западного фронтов к «Марсу» занимался планированием и подготовкой операции «Уран». Поэтому Георгий Константинович был вынужден доверить подготовительные мероприятия по «Марсу» И.С. Коневу и М.А. Пуркаеву. Первый после отъезда Жукова под Сталинград возглавил Западный фронт, а второй — Калининский фронт. К сожалению, И.С. Конев не понимал законы войны так, как это было дано понимать Г.К. Жукову. К моменту отъезда Жукова с Западного фронта наступление 20-й и 31-й армий застопорилось, остановленное на небольшом плацдарме на западном берегу Вазузы. Заняв пост командующего Западным фронтом, И.С. Конев попытался достигнуть решительных результатов операции и попытался развить наступление на юг в направлении Гжатска, привлекая к удару 5-ю и 33-ю армии. Соответственно, плацдарм на Вазузе развития не получил. В ходе
