Развитие ситуации внутри СНГ также послужило поводом для конфронтации России с Западом, настаивавшем на необходимости придерживаться принципа геополитического плюрализма в отношениях с постсоветскими государствами. Москва же упорно использовала термин «ближнее зарубежье» создавая тем самым ощущение, что лишь частично признает суверенитет бывших советских республик. В период второго президентского срока Ельцина ослабленная непрекращающимся экономическим кризисом и неудачной войной в Чечне Россия уже не могла эффективно противодействовать новому процессу дезинтеграции на всем постсоветском пространстве. В конце девяностых годов в Каспийско-Черноморском регионе возник альтернативный геополитический блок, получивший название ГУУАМ, поскольку в него вошли Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдавия. Утрата Россией вначале девяностых годов контроля над воздушным пространством стран Балтии привела впоследствии к общему ослаблению ее военного потенциала в южной части постсоветского пространства. Президент Путин наверняка попытается теперь вывести зашедший в тупик процесс интеграции на качественно более высокий уровень. Он уже намекает на заманчивые для бывших советских республик перспективы российского рынка и намерен оказать политическую поддержку экономической экспансии крупных российских компаний в эти страны. Но, похоже, момент уже упущен. Государства — члены ГУУАМ придерживаются прозападной ориентации и весной 1999 года открыто поддержали военную акцию НАТО на Балканах.
Именно во время событий в Косове российское руководство наконец осознало, что не в состоянии эффективно противостоять Западу и осуществить на практике свои великодержные амбиции. Интеграция в мировое сообщество требует от России соблюдения определенных «правил поведения». В последние годы запад и, в первую очередь США как единственная оставшаяся супердержава зачастую вмешивалась в политические процессы, чтобы удержать Москву в русле нормальных отношений с ними. В марте 1997 года президент США Клинтон обещал Ельцину в Хельсинки поддержать просьбу России о ее присоединении к странам большой семерки и ВТО при уловии ее молчаливого согласия на начало первого этапа расширения НАТО на Восток. Через два года Россия приложила немало усилий и даже предприняла отчаянный марш-бросок десантников в Приштину с целью повлиять на политическое обустройство Балкан и определение будущего Югославии, но так и не сумела добиться нужных ей результатов. Но с другой стороны на прошедшем в Стамбуле в ноябре 1999 года саммите глав государств — членов ОБСЕ несмотря на оказанный на Россию премьер-министрами нескольких западных стран натиск в связи с войной в Чечне переговоры между Кремлем и Западом не были сорваны.
Здесь, безусловно, сыграла свою роль позиция Ельцина, никогда не допускавшего в отношениях с Западом разрушительных тенденции. Бывший российский президент неуклонно придерживался внешнеполитического курса, начатого Горбачевым в 1988 году, поскольку инстинктивно понимал, что без западной помощи стране не удастся довести до конца экономические реформы. Тем не менее в российскую внешнюю политику были привнесены значительные изменения с целью противостоять усиливающимся претензиям США на первую роль в международных отношениях и помешать реализации концепции однополярного мира, российская властная элита решила мобилизовать все ресурсы для повышения геополитического статуса России. Смена направления российской внешней политики была тесно связана с именем тогдашнего министра иностранных дел Примакова и представляла собой в сущности реакцию на продвижение НАТО в восточном направления. Примаков стремился привлечь в качестве союзников Китай и Индию, однако эти страны уже давно руководствовались собственными геостратегическими интересами, далеко не во всем совпадающими с намерениями России. Они не собирались помогать ей вновь превратиться в доминирующую сверхдержаву на европейском пространстве. Китай согласился сделать вид, будто готов стать стратегическим партнером России, лишь для того, чтобы несколько умерить внешнеполитические амбиции США. На самом деле эти государства стремились использовать Россию как в противовес Западу. Москва же из-за собственных завышенных претензий порой никак не желала этого признать.
Собственно говоря, для Путина также не существует какой-либо альтернативы прагматичному сотрудничеству с Западом. Разумеется, он пытается разработать новую стратегическую концепцию интеграции наш страны в мировое сообщество с учетом обеспечения собственных экономических и политических интересов.
Очевидно, новое руководство считает стратегической ошибкой одностороннюю ориентацию США, государства, за последние годы всячески препятствовавшего усилению позиции бывшего соперника на мировой сцене. Современное международное положение Путин расценивает с точки зрения профессионального разведчика. В книге «От первого лица» он подробно описывает, как представители радикальных исламских кругов пытаются, опираясь на поддержку стран Ближнего и Среднего Востока, распространить свое влияние на южные регионы СНГ и после завоевания Северного Кавказа подчинить себе часть территории Волжского бассейна. На берегах Волги, где находятся важнейшие стратегические запасы нефти, в Татарстане и Башкортостане проживает бόльшая часть российских мусульман. Если эти субъекты Федерации окажутся под контролем исламских экстремистов, которым удастся продвинуться до Урала, то, по мнению Путина, неизбежен распад России на европейскую азиатскую части с последующей утратой государственного суверенитета. Для лидеров европейских стран крайне важно знать, как Путин собирается строить отношения с исламским миром. Такое многонациональное государство как Россия не может допустить возникновения на своей территории нового вооруженного конфликта с исламистами. Исторический опыт свидетельствует, что такого рода тенденции чреваты очень опасными последствиями. Достаточно вспомнить, что мусульмане в России поддерживали косовских албанцев, русские — сербов. Стоит ли говорить о том, что такие разногласия таят в себе взрывоопасный материал огромной разрушительной силы.
Во внутренней политике Путин ловко маневрировал между коммунистами и демократами, авторитарными и либеральными идеями, усилением в экономике государственного контроля при одновременном укреплении частного сектора. В области внешней политики он вел себя точно так же, ибо вплоть до окончательной консолидации своей власти не хотел ни с кем портить отношения. С одной стороны, он обещал западным бизнесменам устроить для них в России «инвестиционный рай». И, естественно, завоевал симпатии крупных немецких, французских и английских предпринимателей, способных повлиять на политические решения своих правительств. Представителей западного политического истеблишмента он сумел убедить в своей готовности подумать над проблемой вступления России в НАТО. С другой стороны, новый президент умело использовал в своих целях великодержавные амбиции высшего генералитета. Но Россия обладала единственным атрибутом подлинного государственного величия — ядерным оружием, которое Путин, как и его предшественники, намеревался, разумеется, использовать только в качестве средства политического давления.
