Но скорее друг, чем критик, выступает в посмертной оде, которая является вкладом Бена в подготовку первого фолио. Здесь он предстает благородным, великолепным, любящим, великодушным, расточающим похвалы, отказавшимся от сдержанности и преувеличения. Он знал цену человеку, которого называл «моим любимым»; не многие могли тогда правильно определить масштабы этой личности. Для большинства Шекспир был так же хорош, как Флетчер или Чапмен, лучше, конечно, чем Деккер, тоже достойный драматург, но никто не прочил ему вечной славы, сверкающей в небесном своде. Бен же понимал, что Шекспир принадлежит «не только своему веку, но всем временам», он сравнивал его с Еврипидом и Софоклом в трагедии и с Аристофаном и Теренцием в комедии. И однако, при всем грохоте, произведенном «потрясателем сцены», и остроте его ума, «сладостный лебедь Эйвона» остается «великодушным Шекспиром» — сдержанным, благожелательным, благородным.
Шекспир все еще остается «благородным» в подписи к гравюре Мартина Дройсхута. Картина никогда не вызывала особого восхищения. Лорд Брейн, ученый, говорит, что на ней верно схвачены два глаза. «Tailor and Cutter» заметили, что камзол имеет две левых стороны. Лицо напоминает лицо коммивояжера, полысевшего на службе неблагодарной фирмы. Волосы на затылке аккуратно подстрижены, под ними приличный темный костюм, в питейном баре стратфордского паба на это едва ли обратили бы внимание.
Нам не стоит жаловаться на отсутствие удовлетворительного портрета Шекспира. Чтобы увидеть его лицо, достаточно посмотреть в зеркало. Он — мы, обычное страдающее человечество, сжигаемое современными честолюбивыми помыслами, озабоченное нехваткой денег, являющееся заложником своих желаний, проявляющее чрезмерную жестокость. На его спине, как горб, вырос чудесный, но какой-то неуместный талант. Этот талант, как ничто другое в мире, примиряет нас с мыслью, что все мы — человеческие существа, неудавшиеся гибриды, недостаточно хорошие, чтобы стать богами, и недостаточно хорошие, чтобы превратиться в животных. Мы все Уилл. Шекспир — имя одного из наших спасителей.
Герб Шекспира
Королева Елизавета I, самая образованная среди монархов своего времени, она не только оберегала независимость Англии в течение почти сорока пяти лет, но находила время для торжественных церемоний и театральных постановок
На этой малоизвестной миниатюре во взгляде королевы Марии Шотландской, кажется, сквозит предчувствие преждевременной кончины на эшафоте, куда, после долгих колебаний, отправила ее Елизавета
Среди других настенных росписей в часовне Гильдии, в Стратфорде, этот симпатичный портрет святого Георгия был заштукатурен по требованию отца Шекспира, казначея городка, ревностного католика
Роберт Дадли, граф Лестер, достиг положения фаворита при королеве Елизавете: его женитьба на вдове 1-го графа Эссекса только на время лишила его этого преимущества
Уильям Сомерсет, 3-й граф Вустерскин, был покровителем труппы актеров «слуги графа Вустсрского», которые часто доставляли удовольствие стратфордцам в годы детства Шекспира
Во времена Шекспира были так популярны все перипетии охоты, что их изображали даже на накидке на самую мягкую подушку
В замке Беркли, Глостершир, Шекспир в годы юности, как утверждает местная легенда, играл роль педагога перед детьми этого дома
Уильям Сесил, лорд Берли, первый министр короны почти все время царствования Елизаветы; поскольку он был опекуном покровителя Шекспира, Саутгемптона, ему пришлось немало потрудиться, чтобы удержать того от необдуманных поступков
Ферма Хьюлэнд, которую обычно называют домом Энн Хэтауэй, на самом деле была домом ее отца. Энн так и не стала владелицей этого здания, хотя получила в приданое 6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса
В Чарлкоте, принадлежавшем сэру Томасу Люси, Шекспиру предъявили обвинение в незаконной охоте
Король Филипп II, способный, но жесткий правитель, старался завоевать Англию для католической Испании
Сэр Фрэнсис Дрейк, скиталец по миру и просвещенный пират, отогнал Армаду от Грейвлайнс и преследовал ее до северной части Шотландии
В жестокой битве громоздкие большие суда Армады были разбиты более легкими и маневренными английскими кораблями
Из всех лондонских постоялых дворов с галереями, послуживших образцом для елизаветинского театра, сохранился только один "Георгий" в Саутуорке
На этом портрете, как полагают некоторые, изображен Кристофер Марло, богохульствующий гений; после того как он был убит во время ссоры, Шекспир лишился соперника в лице драматического поэта
«Проворнее работайте ногами, сэр», - возможно, говорила королева Елизавета графу Эссексу, своему партнеру. Проворство ее собственных ног сохранилось до преклонного возраста
Сэр Уолтер Рали, центр притяжения для мужчин, как солдат и придворный, исследователь, историк и первооткрыватель никотина подозревался в поклонении богине луны, так как собирал своих последователей в Школе Ночи
Возможно, самый известный из всех тех, кому посвящали литературные произведения, 3-й граф Саутгемитон, отдал, как некоторые думают, 1000 фунтов за льстивые речи, которыми Шекспир предварил две свои большие поэмы
Портрет Чандоса (слева) — единственный портрет с притязанием на подлинность облика Шекспира, хотя близость к достоверной гравюре Дройсхута ясно видна в другом портрете (справа)
6-й граф Дерби женился на леди Элизабет Вир, от которой отказался покровитель Шекспира Саутгемптон
