На протяжении всей книги мы постоянно отмечали, что таланты в мире людей известности мельчают или это не того рода таланты, которые были бы желательны обществу. Мы говорили о том, что собственно искусство и главное в нем: эстетика, то есть красота, эмоциональное богатство, душевная энергетика, которая передается зрителям и слушателям и делает их внутренний мир богаче; возможность затронуть благородные чувства, сделать людей чуть-чуть лучше, заставить задуматься о важных вещах и т. п., уходит на задний план. А на передний выходят чисто внешние эффекты и вещи, грубые эмоции, подделка вместо настоящего, возбуждение низких, животных чувств и желаний и т. п. И все это имеет своим мощнейшим основанием и двигателем огромные технические возможности и гигантские финансовые обороты и прибыли.
Таким образом, читатель, надеюсь, уже составил обо всем этом собственное мнение. И все же проблемы эти настолько животрепещущи и объемны, что в этой последней главе книги необходимо дополнительно остановиться на некоторых моментах, чтобы расставить все точки над и. А затем мы порассуждаем, возможно ли в принципе перевести производство звезд на поток.
Искусство всегда было ценно многогранностью, наличием в нем разных направлений. Велико разнообразие музыки и вокала. Но в последнее время как-то особенно резко обозначилось, что практически все течения открыто выступают против одного, которое стало удушать остальные — поп-музыки. Или, как ее все чаще называют, попсы. Приставка поп в словах поп-музыка, поп-группа и т. п. означает популярный, то есть ориентированный на широкие слои населения. Иными словами, это искусство достаточно низкого уровня, рассчитанное на самого непритязательного зрителя и слушателя. Иногда его определяют как примитивное, построенное на избитых штампах, лишенное глубины и художественной ценности, но зато способное приносить коммерческую прибыль. «Популярность — это лавровый венок, дарованный миром низкопробному искусству. Все, что популярно, — дурно… Чтобы завоевать популярность, надо быть посредственностью», — категорически заявлял еще сто лет назад английский писатель Оскар Уайльд.
И все-таки, если это искусство, в нем должны действовать определенные нормы и законы искусства и профессионализм. Пусть тексты песен и музыкальные ритмы, например, в поп-музыке более просты, чем в джазе или роке, а глубина содержания музыки несравнима с классикой. Но ведь и народные песни достаточно просты и всем понятны. Однако у певцов хороших народных хоров и голоса сильные, и исполнение живое, а также видно, насколько важен людям сам вокал, сам процесс пения. Почему же это исчезло из эстрады? Все понятно. Хоры не приносят огромных прибылей, поэтому законы шоу-бизнеса тут действуют в слабой степени. Оттого процесс пения, репетиций, отбора голосов остается в целом тем же, что был и десятилетия назад. А на эстраде все изменилось: тут внешность стала важнее голоса, реклама песни важнее самой песни. Значит, дело-то не в простоте поп-искусства, а в том, что та технология раскрутки звезд (а по сути, обмана зрителя), которая сейчас существует в шоу-бизнесе, ее деятелей устраивает и позволяет расширять дело.
Иными словами, то, что популярное искусство обращено к широкой публике, вовсе не означает, что оно уже только поэтому должно быть пародией на искусство, полной его профанацией. Пел же великий Шаляпин народные песни, да еще как пел. К слову сказать, истинно народное певческое мастерство, которое было широко развито в России до революции, поддерживалось тем, что повсюду существовали церковные хоры детей и взрослых, где руководители-регенты учили, как положено, а простые крестьяне начинали проникаться культурой пения на разные голоса и тона. Ведь пели-то не только для людей, но и для бога.
Приведу еще один пример. Детективы Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе, конечно, предназначены для самого непритязательного читателя. Но тем не менее писатель над этими популярными повестями и рассказами много работал, не позволяя себе неряшливости в стиле. Вот поэтому-то за всю жизнь им создано всего три тома произведений о Шерлоке Холмсе. Три тома! Да это год работы сегодняшнего детективщика, выпускающего по шесть-двенадцать романов в год. Герой фильма «Великолепный», писатель, лепящий такого же рода книги о супершпионе (его играл Бельмондо), говорит, что написал сорок романов и в каждом есть одна неплохая страница. «Сорок страниц хорошего текста — это ведь уже кое-что», — горько шутит писатель. Но этот киногерой, по крайней мере, понимает, что его творения — далеко не шедевр, что он разменял себя на халтуру. Некоторые же современные писатели часто уже и сами не могут отличить хорошее от плохого, а потому не способны создать даже по одной приличной странице в романе. Также и многие современные исполнители не в состоянии отличить хороших музыки и слов от дряни.
Таким образом, первая причина, которая приводит к вытеснению собственно искусства из поп-искусства — это потребность бизнеса в увеличении количества продукции. А «количество качество убивает начисто». Не может быть речи о каком-то уровне там, где элементарно нет времени, чтобы отделать вещь. Строго говоря, не так уж легко четко отделить поп-музыку, скажем, от рока, поскольку есть много промежуточных вариаций. Но теперь появился весьма простой критерий их различения, которым может воспользоваться любой. Если певец или певица не могут выступать вживую без фонограммы, они стопроцентно относятся к попсе. Легко также увидеть другие огрехи: непопадание в ноты, очень малый диапазон голоса, так что кроме простейших мелодий ничего больше не исполнить. Ну и, конечно, что слова и музыка стали совершенно примитивными. И этот «формат» убожества, типа «ла-ла-ла, танцуют небо и луна», заполонил все.
Другая причина деградации популярного искусства — его полнейшая коммерциализация. В расчет берется только то, что может принести прибыль. При этом ориентир взят даже не на среднего читателя-зрителя, а на самого темного. А что он может требовать от «ящика»? Только примитив. В детстве я всегда удивлялся одному месту в сказке об Аладдине, где джинн из лампы спрашивает мальчика, какие блюда тот желает. Я фантазировал, что заказал бы на его месте. Но Аладдин никогда ничего не ел, кроме вареных бобов. Поэтому он и у волшебника попросил те же бобы. Так и человек, который, кроме скандалов и безобразия, ничего не видел, и на экране их приветствует как что-то родное. Но мы-то почему должны ему уподобляться? Почему нас низводят до его уровня?
Итак, к сожалению, культурного потребителя отсекают, а среднего уровня зрителя насильственно приучают к низкопробному. Говорят: глас народа — глас божий. Но только не в искусстве. Не может кухарка ни управлять государством, как думал Ленин, ни определять победителя в вокале, как делают сейчас. Не может темный человек разбираться в высотах искусства. Пусть шоу-бизнес — «столовка», как сказал один режиссер, а не ресторан. Пусть там не будет омаров и редких вин. Но ведь и в столовой должны быть повара-профессионалы, иначе у всех животы разболятся.
