С помощью сделанной из футляра для ножа пилы, Бут пробил дыру в полу его камеры, в то же время его товарищи, чтобы заглушить шум его работы, затеяли дикое веселье. Они были вынуждены быть очень осторожными, поскольку стражник, которому было велено строго наблюдать за ними, находился всего в шести футах от них. Затем, избавившись от кандалов, они осторожно спустились через отверстие в помещение склада, где нашли четыре ружья. Будучи в полной темноте, они открыли дверь, и каждый, взяв ружье, перешел в другую комнату, откуда можно было выйти на улицу. Попавшегося им по дороге часового они отбросили на 10 или 12 футов сильнейшим ударом ружейного приклада. Охранник у внешней двери поднял тревогу и попытался выстрелить, но не успел — Бут прострелил ему голову.
А затем трое бывших заключенных понеслись по улице — им удалось уклониться от нескольких выпущенных наугад по ним пуль — часовые не решились покинуть свои посты. На длинном мосту через Джеймс-Ривер они сбили с ног еще одного попытавшегося остановить их охранника. После ночного путешествия по лесам, они, в конечном итоге, дошли до мест расположения армии Союза.
Очень большая группа заключенных, чтобы вызвать раздражение, смазала свои лица кротоновым маслом [171]. Хирург, вызванный в правильно выбранный момент, констатировал оспу. Их повезли в госпиталь на неохраняемых санитарных повозках — а они выпрыгнули из них и разбежались в разные стороны. Врач никак не мог понять причины такой шустрости до тех пор, пока, внимательно не исследовав одно лицо уже после того, как волдыри начали понемногу исчезать, он не обнаружил, что они были вызваны искусственно.
В штате Теннеси на территории мятежников были задержаны два капитана из Индианы. Фактически, они являлись шпионами, выполняли секретное задание Правительства — изучали и осматривали лагеря конфедератов, но их арестовали как дезертиров и доставили в Кэстль. Один из них рассказал мне свою историю, в конце добавив:
— Они освободят нас, если мы присягнем на верность Южной Конфедерации, но я не могу так поступить. Я хочу вернуться в свой полк, и пока идет эта война, сражаться с мятежниками. Я должен бежать, и я не могу позволить себе потерять ни секунды времени.
Он поступил так же, как и думал — ночью он снял одну из досок, спустился в подвал и начал рыть туннель. После долгих и тяжелых бессонных ночей, когда подкоп был почти готов, он был обнаружен тюремной администрацией. Тогда узник начал рыть другой. И его тоже постигла та же судьба — лишь за несколько часов до успешной реализации плана. Затем он попробовал кротоновое масло — и тогда, уже через десять дней, он снова сражался под старым флагом.
Один из арестантов раздобыл у негров немного старой одежды, смятую шляпу и кусок обожженной пробки, облачился в нее, а пробкой зачернил лицо. С ведром в руке и в компании негров он преодолел три лестничных марша и миновал четырех часовых. Затем, спрятавшись в их помещении, он дождался когда стемнеет, и выпрыгнул из окна прямо перед носом охранника, но прежде чем тот успел спустить курок, он уже исчез за углом.
Другому заключенному приказали явиться в кабинет генерала Уиндера для допроса. По дороге он сказал своему тупому и флегматичному стражу, что он клерк этой тюрьмы и твердым тоном добавил:
— Идите по этой улице до перекрестка и ждите меня там, я должен зайти к прово. Не беспокойтесь, я вернусь через пятнадцать минут.
Ничего не подозревающий охранник подчинился приказу, а заключенный неторопливо ушел прочь.
Капитан Лафайетт Джонс из графства Картер, штат Теннесси, был задержан по обвинению в разбое на дорогах и вербовке в ряды федеральной армии. Если бы он предстал перед судом, он, несомненно, был бы осужден и расстрелян. Но ему удалось утаить от тюремщиков свое настоящее имя, и после зачисления в ряды армии Юга как Леандер Йоханнес, он получил свободу.
Джорджа У. Хадсона из Нью-Йорка схватили в Луизиане — он шпионил в пользу Союза. Вернувшись в тюрьму после предварительного допроса у генерала Уиндера, он сказал:
— Они нашли все мои бумаги, которые были зашиты под подкладкой моего чемодана. У них полно доказательств, чтобы двадцать раз меня повесить. У меня теперь только один способ спастись — это побег.
Он внимательно изучил несколько вариантов, и, наконец, выбрал один из них. А затем весело заметил:
— Ну, я еще не совсем готов, я должен обзавестись новым чемоданом и чистой одеждой, чтобы покинуть это место красивым и опрятным.
Три или четыре дня спустя, завершив все свои приготовления, он написал приказ о своем освобождении — лично заверив его поддельной подписью Уиндера. Этот документ был очень похож на подлинные приказы Уиндера об освобождении заключенных. Хадсон дал немного денег негру, чтобы тот незаметно положил эту бумагу на стол помощника коменданта. Как раз в тот период времени, за попытку сбежать, я сидел в карцере. Однажды утром кто-то постучал в мою дверь. Через маленькое окошечко я увидел Хадсона с чемоданом в руке, а позади него — надзирателя.
— Я пришел, чтобы попрощаться. Я свободен. (Затем шепотом) Наклонитесь ближе. Мой план сработал — свершилось чудо. Такого вы никогда еще не видели.
Он пожелал мне всего хорошего, немного побеседовал с тюремными офицерами, а потом неторопливо зашагал по улице. Некоторое время он прятался у одной юнионистки, и когда мятежники вновь услышали имя Хадсона, он уже воевал в Потомакской армии, служа в штабе генерала Мида.
Роберта Слокума из 19-го Массачусетского волонтерского, привезли в Ричмонд в качестве военнопленного. Через два дня он сбежал, и с помощью своих друзей-негров раздобыл гражданскую одежду. Затем, выдавая себя за англичанина, недавно прибывшего в Америку на блокадопрорывателе, он попытался из Уилмингтона уйти в Нассау. За какую-то неточность в паспорте его задержали и поселили в Кэстль-Сандер. Адвокат помог ему выйти на свободу. Все еще придерживаясь своей первоначальной истории, он много месяцев прожил в Ричмонде. Он часто писал нам, присылал необходимые вещи и продукты питания и очень помогал нам в наших попытках сбежать из этой тюрьмы. Однажды он написал мне интересное описание визита в Ричмонд Президента Дэвиса, на котором он побывал накануне вечером.
Глава XXXV
«По нужде с кем спать не приходится!» [172]
Некоторое время мы делили камеру с грабителями, ворами, баунти-джамперами [173] и разного рода мошенниками. Вот как это произошло.
Однажды мы договорились с командовавшим четырьмя солдатами капралом-охранником, что в полночь он выпустит нас. В Ричмонде у нас был друг, но где точно находится его дом, мы не знали. Нас это очень интересовало, и, к счастью, в тот самый день он прислал нам еду. Осмотрев блюдо, я спросил у интеллигентного молодого темнокожего балтиморца, который принес ее:
— Мой друг ждет вас внизу?
— Да сэр.
— Я могу увидеться с ним, хотя бы на минутку?
— Думаю, да, сэр. Пойдем со мной, попробуем.
Молодой человек повел меня по коридорам и вниз по лестнице — мы миновали четырех охранников, которые думали, что он выполняет приказ начальства. Спустившись на первый этаж, я увидел своего друга — он и еще несколько тюремных офицеров стояли у выходной двери. Я махнул ему рукой, и он двинулся ко мне. Мы стали возле небольшой разделявшей нас оградки. Затем, буквально над штыком часового, последовал этот тихий, в основном, шепотом, диалог:
— Думаю, мы сегодня вечером выйдем, мы сможем укрыться в вашем доме?
— Конечно, когда вы придете?
— Мы надеемся, что между полуночью и часом ночи. Где вы живете?
Он назвал мне улицу и номер дома. Тут, офицеры, догадавшись, что происходит, очень грубо и с руганью прервали наш разговор. Они категорично и твердо приказали моему другу выйти. С безмятежным видом он удалился. А негр, с того самого момента, когда мы встретились, очень предусмотрительно исчез, и таким образом избежал сурового наказания.
