Ознакомительная версия.
Англичане заподозрили что-то неладное: школа работала на холостом ходу. Через некоторое время советский представитель встретился с официальным представителем английской разведки в Иране и сделал ему представление по поводу «несоюзнического поведения». Англичанин все отрицал. Однако в скором времени школа перестала существовать.
Кстати, за полгода «Амир» прошел в английской разведшколе полный курс обучения. Полученная в ней от офицеров секретной службы Его Величества добротная оперативная подготовка — вербовочная работа, тайниковые операции, шифровальное дело, поддержание двусторонней связи, выявление наружного наблюдения — очень пригодилась советскому разведчику впоследствии.
В рамках соглашения о сотрудничестве представители советской разведки наладили устойчивый деловой контакт с сотрудниками английской разведки, действовавшими при штабе маршала Тито в Югославии.
Хорошо обстояло дело и с обменом информации о новых технических средствах и методах ведения подрывной работы. Стороны передавали друг другу образцы документов Германии и оккупированных ею стран для оснащения забрасываемой в эти страны агентуры (удостоверения личности, штампы и печати, продовольственные карточки и т. п.), обменивались данными о диверсионном снаряжении и экипировке агентуры, образцами раций и вооружения, различного типа взрывателей и мин.
Английская сторона положительно оценивала полученные от советской разведки образцы диверсионной техники. Со своей стороны 4-е управление НКГБ также высоко оценивало полученные через английскую разведку аналогичные материалы и образцы.
За время сотрудничества руководство английской разведки организовало для Чичаева посещение ряда специальных закрытых объектов, на которых он мог ознакомиться с подрывной спецтехникой: экспериментальной станции вблизи Лондона, выставки-музея спецтехники в Лондоне, парашютной школы в Манчестере.
Однако далеко не все гладко было в решении вопросов, связанных с выполнением достигнутых соглашений. Откровенно некорректную позицию английская разведка стала занимать в 1944 году, когда Красная Армия начала приближаться к странам Восточной Европы. В документах 1941 года о сотрудничестве было согласовано, что поддержка партизанского движения в Болгарии и Румынии будет входить в сферу деятельности советской разведки. Однако английская сторона активно пыталась внедриться в эти страны с целью сохранения в них своих позиций и влияния. Имели место откровенные задержки с передачей нам важной оперативной информации. В середине 1944 года Дж. Хилл сообщал из Москвы в Лондон: «Не могу не чувствовать, что у русских имеется довод, хороший довод против нашей готовности сотрудничать и довод против нас в смысле задержания разведсведений, которые могут быть для них ценными».
В начале 1945 года, когда приближалась к концу война, стало очевидным, что сотрудничество с английской разведкой зашло в тупик. 10 марта И. А. Чичаев получил из Центра указание проинформировать союзников о своем предстоящем отъезде в Союз. Дж. Хилл со своей стороны заявил о готовности выехать в Лондон. С окончанием войны миссии по связи с английской и советской разведками в Лондоне и Москве были закрыты. Они были созданы для решения задач, возникавших в ходе войны, и с подписанием Акта о капитуляции Германии изжили себя.
Сотрудничество советской разведки с управлением стратегических служб США
В декабре 1943 года в Москву для установления контакта с руководством советской внешней разведки прибыл руководитель американской разведки — Управления стратегических служб США (УСС) — генерал-майор Уильям Джозеф Донован. Официально он являлся гостем главы военной миссии США в СССР генерал-майора Дж. Дина.
Визит Донована имел свою историю. В последний день работы Тегеранской конференции с ним встретился Сталин и предложил посетить Москву для встречи и переговоров с руководством советской разведки. Донован доложил об этом разговоре Рузвельту и вскоре получил «добро» на поездку.
27 декабря состоялась встреча Донована с начальником разведки Фитиным и его заместителем Овакимяном. Стороны договорились обмениваться информацией о противнике и оказывать друг другу содействие в заброске агентуры и диверсантов в немецкий тыл.
Накануне встречи Фитин получил от одного из источников нелегальной резидентуры в США, хорошо знавшего Донована, следующую характеристику на американского разведчика: «Это республиканец Гувера и ирландский католик — этим все сказано. За глаза его называют «Диким Биллом», чем Донован гордится. По характеру он умен, хитер и чрезвычайно энергичен. В кратчайшие сроки ему удалось почти невозможное — сколотить вполне действенную американскую разведку, костяк которой составили вчера еще штатские люди — большей частью такие же, как он, юристы, которых Донован знал лично».
5 января 1944 года генерал Донован был проинформирован о положительном решении советским правительством вопроса относительно сотрудничества между американской и советской разведками. Оно сводилось к следующим основным направлениям:
— обмен разведывательной информацией о противнике;
— консультации по вопросам проведения диверсионной работы на территории врага;
— содействие в заброске агентуры в тыл врага;
— обмен материалами по диверсионной технике и радиоаппаратуре и их образцам.
В результате достигнутых в Москве договоренностей Донован направил 4 февраля 1944 года во все подразделения УСС указание подготовиться к передаче СССР «оригинальной разведывательной информации, которая может быть полезна стране, ведущей войну против Германии». Однако процесс обмена представителями разведок в каждой из столиц откладывался на неопределенное время из-за позиции, занятой директором ФБР Гувером. Он считал, что обмен представителями будет способствовать внедрению агентов НКГБ в правительственные организации США и изложил свои соображения по этому поводу в письме личному помощнику президента Гопкинсу.
Подобная позиция Гувера вызвала негативную реакцию Донована, который заявил, что НКГБ уже имеет своих представителей в США и было бы лучше, чтобы здесь была их официальная миссия, чтобы иметь возможность контролировать ее сотрудников. Тем не менее, 16 марта 1944 года посол США в Москве Гарриман получил телеграмму от президента Рузвельта, в которой сообщалось, что обмен официальными миссиями связи пока откладывается.
7 апреля 1944 года по поручению посла глава американской военной миссии в СССР генерал Дж. Дин встретился с руководителем советской внешней разведки Фитиным и его заместителем Овакимяном и сообщил им о решении своего президента. Реакция Фитина на слова генерала была спокойной. Он заметил, что «поскольку инициатива исходила от американской стороны, мы не возражаем против временной задержки и считаем возможным продолжить наши контакты через самого генерала Дина». В дальнейшем вопрос об обмене официальными представителями больше не поднимался.
Ознакомительная версия.
