Мюрат высказал сожаление по поводу отъезда Любимова из Франции, но принял это сообщение как должное. Он выразил надежду на скорую встречу.
Результаты встречи были оценены командованием ГРУ как положительные. Так завершилась работа Любимова с Мюратом и Луизой во Франции.
Генерал-майор Иван Чередеев напишет в аттестации на капитана 2-го ранга Виктора Любимова: «Исполнительный, добросовестный и точный офицер. За успешное выполнение задач в период зарубежной командировки награжден орденом Красного Знамени. Специальную работу любит. Имеет хорошую военную и специальную подготовку. Владеет английским и французским языками. Дисциплинирован, энергичен. Развито чувство поддержки товарищей по работе в решении оперативных вопросов. В будущем может быть использован как руководитель зарубежного аппарата».
Таков был итог французской командировки Любимова. Итог, надо сказать, примечательный. Люди старшего поколения знают: орден Красного Знамени — награда боевая и очень почетная. На фронте им награждали не часто, а уж в мирное, послевоенное время тем более. Как говорили в те годы, только «за большие заслуги». А заслуги у Любимова были и вправду не малые. О них уже известно читателю, и все-таки приведу несколько цифр. Уж очень они показательны. Только один ценный агент Мюрат, которым руководил Любимов, передал в Центр около 20 000 листов секретных документов! А еще были Бернар, Гектор, Артур, Арман, Фуше. И каждый вносил свой вклад.
А проблемы, которые рассматривали, освещали агенты? Они ведь были особой, государственной важности. Производство твердого топлива для стратегических ракет, шифросвязь и ключи к шифрам Вооруженных сил США, ракетное оружие американских военно-воздушных и военно-морских сил.
Итак, успешно завершив свою вторую зарубежную командировку, Виктор Любимов был назначен старшим офицером первого управления ГРУ. Непосредственным начальником его стал известный уже генерал Чередеев, коллегами — Нил Ленский и Иван Прозоров. Все в прошлом работали во Франции, хорошо знали друг друга. «В общем, коллектив был что надо!» — скажет с восхищением о своих товарищах Любимов.
Расставшись с Мюратом в Париже, Любимов, разумеется, и не думал расставаться с ним. Он и сам того не хотел, да и кто бы ему позволил. Возвратившись из Франции в Москву, он сразу, без отпуска, подключился к разработке плана поездки Мюрата по нашей стране. Путешествие обещало быть интересным. Планировалось осмотреть достопримечательности столицы, потом выехать в Ленинград, Ташкент, Бухару, Самарканд, Ереван, Волгоград, отдохнуть в санатории ГРУ в Сухуми.
В ходе поездки следовало отработать и некоторые оперативные вопросы.
На имя начальника военной разведки был подготовлен итоговый доклад о работе Мюрата за последний, наиболее продуктивный период, с 1963 года до середины 1965 года. Цель доклада — представление Мюрата ко второй государственной награде СССР.
Кстати, в ходе анализа и подготовки доклада Любимов подсчитал, что в эти годы Мюрат добывал в среднем по 4 (!) особо важных секретных документа, то есть около 50 материалов в год, не считая других материалов, отнесенных к категории «ценные».
Предлагалось установить ему ежемесячное денежное вознаграждение и представить к награждению орденом Красного Знамени.
Вскоре на докладе появилась резолюция начальника управления Соловьева: «С изложенными в докладе предложениями согласен. Документы на представление Мюрата к награде доложены начальнику ГРУ. Необходимо решить вопрос об установлении устойчивого денежного содержания Мюрату».
Эта резолюция была хорошим знаком.
А тем временем из Парижа пришли тревожные сообщения: судя по всему, отношения между Мюратом и Луизой становились все более натянутыми. Мюрат настаивал, Луиза не хотела выходить за него замуж. Она просила освободить ее от работы с Мюратом.
Рассказывала, что Мюрат постоянно стремится прийти к ней домой. Затяжку с ответом воспринимает как отказ, шантажирует ее.
Морозов пытался убедить Луизу не предпринимать каких-либо решительных действий, пока с Мюратом не состоится разговор в Москве. Ее долго пришлось убеждать, уговаривать, ссылаясь на личные просьбы Чередеева и Любимова. Наконец она согласилась продолжить контакты с Мюратом, в надежде на то, что после поездки в Москву он изменится.
Луиза в шутку сказала Морозову: «Не могли бы вы во время поездки в Москву найти ему красивую русскую женщину. На что Леонид Михайлович только развел руками.
Обсудили и путь Мюрата в Советский Союз. Резидентура рекомендовала своему агенту не лететь самолетом, а ехать поездом через третью страну, не останавливаясь в гостиницах, чтобы не оставлять никаких письменных следов при регистрации в отеле.
Луиза, однако, напомнила, что Мюрат прирожденный пилот и не приемлет поездов, предпочитает летать. Кроме того, он не любит Швейцарию и швейцарцев и, скорее всего, не захочет ехать по этому маршруту. Что ж, Морозов принял это к сведению и обратил внимание Луизы на то, что в Вене Мюрат должен получить билет только после перехода на оперативный паспорт.
Луиза, в свою очередь, предупредила, что Мюрат в последнее время стал рассеян и забывчив.
К счастью, все обошлось. Мюрат ничего не перепутал. Правда, в Вене, когда с оперативным паспортом пошел за билетом, поволновался. Как признался потом, все время сверлила мысль, заказан ли для него билет или не заказан.
Однако все было в порядке. Мюрат сел в самолет, выпил рюмочку коньяка и, наконец, успокоился.
29 сентября 1965 года в аэропорту Шереметьево его встречал руководитель и друг Виктор Любимов. Они крепко обнялись. Они были счастливы.
В Вене в ноябре стояла мокрая, промозглая погода. Весь вечер шел дождь со снегом, и Мюрат коротал время в баре отеля. В кармане у него лежал билет на завтрашний парижский экспресс, Мюрат потягивал свой любимый бурбон и вспоминал. А вспомнить было что. Пожалуй, за всю свою жизнь у него не было такого экзотического путешествия. Да он и ждал его, желал. Хотел увидеть, понять, пощупать собственными руками, что это такое — Советский Союз, на который он работал вот уже шесть лет. Шесть долгих лет.
Сколько документов переснял, с какими грифами?.. Мюрат зябко повел плечами, огляделся, словно кто-то мог подслушать его мысли. В баре, кроме него, еще две пары, но они заняты собой. До него никому нет дела.
Он отхлебнул большой глоток бурбона, подумал: как все-таки приятно, когда всем на тебя наплевать. Кроме… Кроме его друзей в необъятной и могучей стране. Вик, Жак… Они не забыли, ничего не забыли.
