Ознакомительная версия.
До сих пор военное руководство, имея целью сломить неприятельскую волю, точно так же не упускало из виду. как само собой разумеющееся, что цель при всех обстоятельствах может быть достигнута лишь путем активных действий (Handeln im Angriff) и с применением всех наших сил, а не терпеливым лишь упорством в обороне. Но рядом с этим нельзя было не считаться с обстоятельствами, вытекавшими из хода войны, поскольку и пока их нельзя было изменить.
В первые недели войны не удалось использовать видимо имевшуюся тогда возможность добиться решения разгромом наших врагов в ряде ударов, наносимых с крайним напряжением сил при забвении всех побочных соображений. Зимой 1914–1915 г. события на Восточном театре помешали нам вновь встать на этот прямой путь к достижению цели. Затем падение боеспособности нашего первого союзника, наша собственная слабость на морс и позиция Америки сделали вопрос не ясным, можем ли мы вообще вновь вступить на этот прямой путь.
Конечно, он оставался идеалом.
Но теперь мы находились в борьбе, в которой дело шло уже о существовании нашего народа, а не только о получении лавров или захвате земель. В ней мы не смели упускать из виду и того случая, что мы, как бы ни слагались обстоятельства, могли оказаться в таком положении, когда решительного исхода можно было бы добиться не физическим уничтожением наших врагов в буквальном смысле слова, но только тем, что им было бы вбито в голову, насколько они далеки от возможности одоления и какой ценой они могут купить победу над нами.
Эта необходимость придавала вопросу сохранения выдержки (Durchhalten) Центральным державам в течение войны особое и выдающееся значение, делала бесконечно важными холодно-разумный учет военного материала и решительный отказ от такого способа ведения войны, требования которого превосходили нашу возможность продержаться.
Если бы Центральные державы не выдержали, иными словами, если бы они не сумели дольше, чем противоположная партия, сохранить свою волю к победе и свои военные возможности, то все, что было завоевано, становилось ничего не стоящим. Война не только была бы проиграна, а это угрожало бы гибелью. Но если бы они выдержали, они выиграли бы войну, выиграли бы в той мере, в какой, при стратегическом положении Германии и ее союзников против сил почти всего остального мира, она только и могла быть выигранной. При этом для конечных результатов не играло никакой роли, давали ли наши чисто боевые эпизоды большие или меньшие достижения.
На таких соображениях базировалось наше руководство войной. Несмотря на тяжелые испытания, которым предприятие в Италии подвергло эти основы, руководство войной прилично выдержало страшные потрясения, вызванные события в Галиции и на Сомме. Можно было предположить, что оно будет на высоте и тех искушений, которые могли вытечь, как дальнейшие следствия. Как известно, это вполне подтвердилось.
Начальник Генерального штаба остался поэтому непоколебим в своем убеждении, что благоприятный исход войны мог быть достигнут не иным каким-либо путем, а только тем, который был намечен.
Лично он не испытывал сожаления, когда ему было позволено переложить возложенную на него два года тому назад в труднейшие моменты войны тяжесть на плечи, более пощаженные и готовые к этой ноше (tragebereite), так как это совпадало с его, несколько раз с весны повторенным, желанием освободиться от поста. При тех условиях, которые создались ввиду различия мнений по важнейшим вопросам политики и войны между высшими инстанциями и которые со стороны начальника Генерального штаба не были устранимы, он полагал, что на теперешней своей должности он не может более быть полезным своей стране.
Объективно же сознание, что каждая смена на этой должности при теперешних обстоятельствах неизбежно должна вызвать перемену системы ведения войны, внушало ему тяжелое беспокойство.
Приложение
Сравнительный обзор соотношения сил
Замечание
1) Учитываются только боевые части, без тыловых и пополнений.
2) Так как данных о численности отдельных войсковых соединений не было под рукой, то цифры приведены схематически с примерным учетом недостающих данных. Поэтому цифры не претендуют на абсолютную точность, но все же дают достаточно ясную картину соотношения сил.
А. Восточный театр войны.Б. Западный театр войны.
Папен Ф. фон. Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. М., 2005. С. 81.
Герлиц В. Германский генеральный штаб. История и структура 1657–1945. М., 2005. С. 176.
См. с. 36 настоящего издания.
Не считая работ самого Фалькенгайна, едва ли не единственной книгой о его деятельности стала биография, написанная Г. Цвелем. См.: Falkenhayn E. Der Feldzug der 9. Armee gegen Rumänen und Russen 1916/17. B., 1921; Zwehl H. Erich von Falkenhayn, General der Infanterie. B., 1926.
Труд генерала Макса Гофмана, бывшего фактическим главой Восточного фронта в 1916–1918 гг. так и назывался. См.: Гофман М. Война упущенных возможностей. М., 1925.
См., напр.: Janßen K.-H. Der Kanzler und der General: Die Führungskrise um Bethmann-Hollweg und Falkenhayn, 1914–1916. Göttingen, 1967; Guth E. P. Der Gegensatz zwischen dem Oberbefehlshaber Ost und dem Chef des Generalstabes des Feldheeres 1914/15. Die Rolle des Majors von Haeften in Spannungsfeld zwischen Hindenburg, Ludendorff und Falkenhayn / Militärgeschichtliche Mitteilungen. 1984. № 1.
См., напр.: Weber H. Monopole und Oberste Heeresleitung in den Jahren 1916–1918. Halle, 1962; Weber H. Ludendorff und die Monopole: Deutsche Kriegspolitik. B., 1966.
Так как они с 1927 г. хранились с пометкой «конфиденциально». См.: Hamilton R. F., Herwig H. H. The Origins of World War I. Cambridge, 2003. P. 179.
Afflerbach H. Falkenhayn: Politisches Denken und Handeln im Kaiserreich. München, 1994.
См., напр.: Münch M. Verdun: Mythos und Alltag. München, 2006; Foley R. T. German Strategy and the Path to Verdun: Erich von Falkenhayn and the development of Attrition 1870–1916. Cambridge, 2005.
См.: Деметр К. Германский офицерский корпус в обществе и государстве 1650–1945. М., 2007. С. 351–353.
См.: Куль Г. Германский генеральный штаб. М., 1922. С. 124. Х. Хервиг прямо указывает, что германское согласие на эскалацию Июльского кризиса было решено кайзером и 4 его соратниками: Бетман-Гольвегом, Циммерманом, Фалькенгайном и Морицем фон Люнкером. См.: Hamilton R. F., Herwig H. H. Decisions for war 1914–1917. Cambridge, 2004. P. 83–85.
Ознакомительная версия.
