Ознакомительная версия.
А снаружи мост Вздохов даже приветлив. Он повис над узким каналом, упершись концами в стены дворца и тюрьмы. В настоящее время многочисленные туристы могут полюбоваться отсюда видом лагуны, а по вечерам из проплывающих под мостом гондол слышатся звуки гитары и пение…
Венеция представляется каким-то таинственным, сказочным городом — золотым, голубым и розовым; городом дворцов и храмов, слепящего солнца и бархатной ночи, наполненным чудными песнями гондольеров, шелестом волн и ароматом моря. Это город, в котором воедино сливались роскошь и преступления, где бродили закутанные в плащи кавалеры, а преступники исчезали в молчаливых водах каналов.
Венеция прекрасна днем, она полна очарования и ночью… Здесь камни пахнут морем и каждое здание города — это живая история. Здесь столько фресок и картин, скульптур и мозаики, что город давно уже превратился в огромный музей. Сквозь века пронесла Венеция благородство своего облика и неповторимую красоту… В XIX веке писатель Ф. Грильпарцер в своих путевых заметках писал: «Тот, кто, стоя на площади Святого Марка, не чувствует, что его сердце бьется сильнее, может похоронить себя».
Но в начале 1960-х годов появилось сообщение, которое потрясло всю Венецию. Город медленно погружается в море — на 2, 5 миллиметра в год; уже на 13 сантиметров погрузилась в воду статуя Кампо Сан-Стефано, находящаяся в центре Венеции. Понижение уровня островов привело к тому, что морские приливы стали вмешиваться в жизнь Венеции. Когда с моря дуют сильные ветры, вода остается в лагуне; наступает прилив, и площадь Святого Марка превращается в соленое озеро. Движение по каналам тогда прекращается, так как гондолы не могут пройти под низкими мостами. Море затопляет первые этажи домов и вливается в магазины.
Специалисты считают, что в Венеции половина из 200 дворцов нуждается в срочном ремонте, а десятая часть всех домов уже просто в безнадежном состоянии. Несколько лет назад подводные археологи, работавшие в венецианской лагуне, искали средневековые корабли, а нашли квартал древнеримского портового города. Они подняли несколько архитектурных фрагментов, но особенно ценным оказалось то, что поднять было нельзя, — остатки мола. Сооружение, построенное 2100 лет, состояло из дугообразных каменных стен длиною по 150 метров. Они превосходно защищали город от высоких приливов. Если нарастить эти стены, то сейчас Венеция была бы надежно защищена от затоплений. Однако такого проекта нет, и «Жемчужина Адриатики», как когда-то называли Венецию, страдает от наступления морской стихии.
Англичанин Д. Уолтер, посетивший в конце XIX века столицу Тибета, так описывал священный город ламаистов Лхасу.
«Перед нами внезапно открылась долина, казавшаяся широким озером полей и рощ; Красный дворец великого ламы, точно маленькое сияющее пятно, увенчивал конический холм Потала Края долины поднимались, образуя скалистые горные иглы. На самых высоких и крутых утесах поднимались монастыри, похожие на замки».
Тибет не одно столетие оставался страной, запретной для иностранцев. Более того, Тибет был для многих не реальным местом на земле, а неким загадочным и таинственным мифом. На протяжении многих веков эта страна являлась «терра инкогнита» и для отдаленных от нее государств, и даже для соседних народов.
Недоступность Лхасы во многом зависела от непроходимости естественных преград, от положения Тибета за высочайшими горами мира. Но не только природа стояла на страже этой страны: в средние века государство упорно исповедовало закрытость страны, особенно по отношению к европейцам, «несшим на священную землю скверну». По пальцам можно пересчитать китайских монахов, посетивших этот далекий центр северного буддизма, католических священников-миссионеров, отправлявшихся в Лхасу; индийских лазутчиков, пробиравшихся туда под видом купцов и паломников и собиравших для англичан сведения о Тибете; путешественников-авантюристов и путешественников-ученых, которые сгорали от страсти достичь недостижимое и изведать неизведанное. Но Тибет и Лхаса оставались недоступными для европейских путешественников и случайных пришельцев.
Сменив европейский костюм на одежду мусульман, пытался проникнуть в Тибет доктор Муркрофт, но был зарезан. В 1885 году британский полковник Таннер начал пересечение Западного Тибета со стороны Гималаев, но под угрозами властей вынужден был повернуть обратно, так и не достигнув Лхасы.
Кара ожидала и тех, кто оказывал помощь пришельцам. В 1881 году сюда сумел попасть индиец Сарат Чандра Дас, которому помог первый министр Панчен-ламы. Правительство Тибета узнало об этом случае только через год, когда Чандра Дас уже благополучно отбыл на родину, но кара была устрашающей. Министр Панчен-ламы был публично наказан палками, а затем умерщвлен с запретом перерождаться в дальнейшем. Его родные и близкие были осуждены на пожизненное заключение, а все их имущество было конфисковано.
Монахи монастыря Сэра, предоставившие ночлег другому путешественнику — переодетому паломником японцу, были посажены в тюрьму. Но предварительно им выкололи глаза за проявленную беспечность. Даже прославленный русский путешественник Н.М. Пржевальский, снискавший мировую известность, не достиг Лхасы и вынужден был отказаться от своей мечты. В конце XIX века он писал, что Тибет представляет «обширную неведомую площадь, какая не сыщется не только во всей необъятной Азии, но даже на всей нашей планете. Если отдельные части страны на юге кое-где, урывками, исследованы, то вся северная часть этого гигантского нагорья является неведомой землей, которая… известна менее, чем видимая поверхность спутника нашей планеты».
Более счастливым оказалось путешествие в Тибет бурята Г. Цыбикова: он был допущен в священную Лхасу, осматривал главные святыни «страны небожителей», изучал богослужения, быт и искусство жителей Тибета. Г. Цыбиков привез в Санкт-Петербург 333 старинные книги — трактаты по медицине, философии, истории и тибетской грамматике.
Официально «двери» Тибета начали открываться сравнительно недавно, когда иностранцы получили возможность, купив разрешение, проехать в Лхасу, возникновение которой предание относит к VII веку. Произошло это во время правления Сонцзэнгампо, который сначала царствовал в древней столице Тибета, а потом перебрался в местечко Раса, где и начал возводить новую столицу.
Существует предание, что до 640 года вся Лхаса была озером, в котором обитал священный дракон. В этом году Сонцзэнгампо, поддавшись уговорам своей непальской жены, решил построить буддистский храм. Вместе с ней он пошел к озеру и бросил в него кольцо, чтобы найти счастливое место для храма. Кольцо упало на середину озера, откуда тотчас выдвинулся священный чортен. После этого Сонцзэнгампо и его народ наполнили озеро камнями, и на этом водном основании явилась Лхаса. В память о священном драконе в главном храме Лхасы поставлена часовенка, рядом с которой установлена большая каменная плита. Плита эта служит преградой, замыкающей ключи озера, во второй месяц каждого года камень поднимают с таинственными ритуалами, при этом слышится страшный вой ветра. Дракону бросают драгоценные приношения, чтобы он не рассердился и не поднял воды, которые могут поглотить священную Лхасу.
Ознакомительная версия.
