Наоки Хигасида - Почему я прыгаю

Я знаю, что у меня много приятных воспоминаний, но те воспоминания, о которых я сейчас говорю, — это всегда плохие воспоминания, и когда они меня нежданно-негаданно посещают, я всегда чувствую себя невероятно несчастным, заливаюсь слезами или просто впадаю в панику. Не имеет никакого значения, что событие, с которым связано это воспоминание, случилось давным-давно, — меня сразу же переполняет то же самое чувство собственного бессилия, которое я испытывал тогда. Оно переливается через край, и с ним просто невозможно справиться.

Поэтому когда такое происходит, просто позвольте нам поплакать, и вскоре мы снова придем в себя. Может быть, шум, который мы поднимаем, действует вам на нервы, но постарайтесь понять, что мы переживаем в этот момент, и не оставляйте нас одних.

Когда я понимаю, что допустил ошибку, мой разум отключается. Я начинаю плакать, кричать, поднимаю шум, я просто не могу думать ни о чем другом. Какой бы ничтожной ни была ошибка, для меня она очень серьезна, как будто небо и земля поменялись местами. Например, если я наливаю воду в стакан, для меня невыносимо пролить хотя бы каплю.

Вам, наверное, трудно понять, почему такие вещи заставляют меня чувствовать себя несчастным. Даже я сам понимаю, что на самом деле ничего такого страшного не произошло. Но для меня почти невозможно сдерживать свои эмоции. Осознание того, что я совершил ошибку, обрушивается на меня как цунами. И, подобно тому, как цунами уничтожает дома и деревья, я чувствую, как шок уничтожает меня. Я полностью поглощен моментом и не могу отличить правильные реакции от неправильных. Я понимаю только одно — я должен выбраться из этой ситуации как можно быстрее, чтобы не утонуть. Чтобы выбраться, я готов сделать все, что угодно. Плакать, кричать, бросать на пол вещи, даже ударить кого-нибудь.

Наконец я успокаиваюсь и прихожу в себя. Теперь я не вижу никаких следов цунами — только учиненные мной разрушения. И когда я вижу это, я сам себя ненавижу. Я просто ненавижу себя.

Бывает, что я не могу сделать то, что хочу, или то, что я должен сделать. Это не значит, что я не хочу этого делать. Я просто совершенно не в состоянии этого сделать, и я даже не знаю почему. Даже если мне нужно выполнить совсем простую задачу, я не могу приступить к ее выполнению сразу же, как это сделали бы вы. Вот как это обычно происходит:

1. Я думаю о том, что я собираюсь сделать.

2. Я представляю себе, как я буду это делать.

3. Я настраиваюсь, чтобы приступить к делу.

Насколько быстро я смогу приступить к делу, зависит от того, насколько гладко проходит этот процесс.

Бывает, что я не могу перейти к действиям, даже несмотря на то, что я на самом деле очень хочу сделать это. Это случается, когда мое тело перестает мне подчиняться. Это не значит, что я болен или что-то в этом роде. Как будто все мое тело, кроме моей души, принадлежит кому-то другому, и я совершенно не могу его контролировать. Не думаю, что когда-либо вы сможете себе представить это мучительное ощущение.

Вы вряд ли сможете догадаться об этом по нашему виду, но мы, аутичные люди, никогда на самом деле не чувствуем, что наши тела принадлежат нам. Они всегда ведут себя, как им вздумается, и выходят из-под нашего контроля. Запертые внутри своих тел, мы отчаянно пытаемся заставить их делать то, что нам нужно.

Мы, аутичные дети, хотели бы, чтобы вы не оставляли нас без внимания. Я хочу сказать — никогда не ставьте на нас крест. Мы становимся сильнее благодаря тому, что вы просто обращаете на нас внимание.

По нашей реакции вам трудно определить, поняли ли мы, что нам говорят, или нет. Часто мы просто не можем чего-то сделать, сколько бы раз вы ни показывали нам, как это делается.

Такие уж мы есть. Мы просто не умеем делать кое-какие вещи так же, как вы. Но, как и все люди, мы хотим сделать лучшее, на что мы способны. Когда мы чувствуем, что вы махнули на нас рукой, это делает нас несчастными. Поэтому, пожалуйста, не переставайте помогать нам до самого конца.

Вы никогда не замечаете.

На самом деле вы просто не представляете, насколько мы несчастны. Люди, которые заботятся о нас, могут сказать: «Следить за этими детьми — действительно тяжкий труд!» — но вы даже не можете представить, насколько несчастны мы сами — те, из-за кого всегда возникают проблемы, те, от кого нет никакого толку, чем бы мы ни пытались заниматься.

Каждый раз, когда мы делаем что-то неправильно, нас ругают или смеются над нами, а мы даже не можем извиниться. В конце концов мы начинаем ненавидеть себя и впадаем в отчаяние, и так каждый раз. Мы снова и снова задаемся вопросом, зачем мы вообще родились в этом мире в качестве людей.

Но я хочу попросить вас, тех, кто находится рядом с нами весь день, — не нервничайте из-за нас. Когда вы нервничаете, мы чувствуем себя так, как будто вы не признаете никакой ценности за нашей жизнью, — и это подрывает нашу силу духа, которую нам не следовало бы терять. Самым тяжелым испытанием для нас является мысль, что мы причиняем страдания другим людям. Мы можем примириться с тяготами нашей собственной жизни, но мысль о том, что мы можем быть источником несчастья для других людей, для нас просто невыносима.

Как бы мы поступили, если бы существовал какой-то способ стать «нормальными»? Держу пари, что окружающие люди — наши родители и учителя — были бы вне себя от радости и воскликнули бы: «Аллилуйя! Мы сделаем их нормальными прямо сейчас!» Очень долго я и сам отчаянно желал стать нормальным. Быть «особым ребенком» очень тяжело, это очень изматывает; я часто думал, что было бы очень хорошо, если бы я был нормальным человеком.

Но теперь, даже если бы кто-нибудь изобрел лекарство от аутизма, я, может быть, предпочел бы остаться таким, какой я есть. Как я пришел к такой мысли?

Если говорить коротко, я понял, что каждый человек, нормальный или с ограниченными возможностями, должен стараться изо всех сил, и в борьбе за счастье он может стать счастливым. Понимаете, для нас аутизм — это нормальное состояние, поэтому мы не можем даже представить себе, что значит быть «нормальным» с вашей точки зрения. Но если человек способен научиться любить самого себя, я думаю, не имеет особого значения, нормальный он или аутист.