Ознакомительная версия.
Мужество не было редкостью. Время от времени, под непрекращающимися воздушными налетами, среди пылающих домов, поляки добивались успехов: иногда, хотя и редко, 37–миллиметровые противотанковые орудия подбивали легкие немецкие танки.
Однако волна немецкого наступления была непреодолима.
На многих участках фронта сильный туман на земле, который ограничивал поддержку с воздуха и препятствовал наблюдению за артиллерийским огнем, мешал больше немцам, чем противостоящим им полякам.
Недостаток боевого опыта немецких войск и некоторая нехватка лидерства – неизбежные в любой армии, не закаленной в сражениях, – также создавали препятствия, которые преодолевались с появлением нескольких сильных профессионалов.
Генерал Хайнц Гудериан, командующий 19–м корпусом, следил за продвижением на реке Браэ, когда полковой командующий позволил увязнуть своему подразделению. Молодой лейтенант – танкист предстал перед Гудерианом. «…Рукава его рубашки были закатаны, а руки черны от пороха.
«Господин генерал, – сказал он. – Я только что с Браэ. Вражеские войска на дальнем берегу слабы. Поляки ведут огонь по мосту в Хаммермюле, но я открыл огонь из своего танка. Мост можно перейти. Наступление было остановлено лишь потому, что некому возглавить его. Вы должны отправиться туда сами, господин генерал». Гудериан «отправился туда сам», увидел, что продолжается «идиотская» паническая стрельба, прекратил ненужный обстрел, посадил батальон в резиновые лодки, создал предмостовое укрепление и взял в плен польскую велосипедную группу – единственных защитников на этой части реки. «Потери, – отметил Гудериан, – были незначительными» [46].
Наступление продолжалось, но с короткими задержками.
Между северным флангом 8–й армии (подразделением, которое фельдмаршал фон Рундштедт вынужден был назвать «мой всегда проблемный участок») и группой армий «Север» был большой разрыв, а польские силы на Познаньском выступе, как ожидалось, должны были атаковать в южном направлении, чтобы врезаться в открытый фланг группы армий «Юг». Вместо этого большая их часть любезно отступила на восток и была разбита.
С первых часов передвижению польских войск мешали толпы беженцев со своим скарбом, нагроможденным на повозки всех видов… которые гнали перед собой стада коров, перекрывавших дороги. <…> Военная связь была почти невозможна. Надвигалась тень катастрофы [47].
Для иностранцев, как и для поляков, внезапное известие о войне и о быстром передвижении германских армий казалось невероятным и недостоверным.
Один англичанин, находившийся в Кракове 3–5 сентября, писал:
«Краковская архитектура в стиле барокко стала, странным образом, невесомой при лунном свете… У меня было ощущение чего – то одновременно близкого и потустороннего – сон или сюжет для дона Джованни. Затем внезапно раздался крик:
«Увага! Увага! Увага!» – и завыли сирены. Это была воздушная тревога.
…Вскоре после восхода солнца были отчетливо слышны выстрелы тяжелой артиллерии… Я обратил внимание на странное спокойствие евреев. Другие кричали, а от грохота зенитных орудий, казалось, должны были лопнуть барабанные перепонки, но евреи со своими большими бородами, в черных пальто, продолжали идти по улицам с чувством собственного достоинства» [48].
В польском городе Быдгоще население бежало в панике рано утром 3 сентября, когда пушки начали методично обстреливать городские улицы. «Военные повозки с багажом мчались настолько стремительно, насколько быстро могли бежать лошади; автомобили и грузовики сталкивались друг с другом, и все это направлялось к мосту через реку Брда».
Однако не германские танки, а, как называли их поляки, диверсанты – немецкие поляки, симпатизирующие нацистам или немцам, – вторглись в Польшу в качестве «пятой колонны» в дни, непосредственно предшествовавшие войне.
Жители города Быдгощ забыли о своих панических настроениях, повернулись лицом к врагу и в жестоких уличных сражениях, типичных для столкновений возле границы с Германией, отвоевали свой город, предоставляя расстрельной команде безотлагательно вершить правосудие над каждым захваченным диверсантом.
Но триумф был недолгим. Немецкие танки, слегка запаздывая, с грохотом въехали в город Быдгощ 4 сентября [49].
К 3 сентября Гитлер отметил «хорошие успехи в целом…».
Победа Германии в Польше – это триумф «больших батальонов», настоящего над прошлым, силы над слабостью. И результат новой тактики: использования большого числа танков и пикирующих бомбардировщиков. Эту тактику в основном разработал беспокойный немецкий генерал Хайнц Гудериан, который в свою очередь перенял многие идеи от известного французского офицера по имени де Голль и от двух английских ветеранов Первой мировой войны – генерал – майора Дж. Ф.С. Фуллера и капитана Б.Х. Лиддела Харта.
Три тысячи танков ринулись по сухим польским равнинам, обошли укрепленные районы, глубоко врезались в тыл. Со свистом были выпущены внушающие ужас пикирующие бомбардировщики «Штука», которые, как соколы, падали на свою добычу.
Поляки сопротивлялись и погибали. С севера, запада и юга, от песчаных пляжей Балтийского моря, озерных районов Восточной Пруссии и равнин Померании до Яблунковского перехода и отрогов Карпатских гор, германские легионы широким фронтом шли по территории Польши. Только на самом севере, на берегах Балтийского моря, где мощные укрепления не поддались ливню снарядов и бомб, поляки держались.
В спорном Коридоре, который удержать было нельзя, две пехотные дивизии поляков и кавалерийская бригада армии «Поморже» были отрезаны немецким 19–м корпусом 4–й армии, которая перерезала основание Коридора до Восточной Пруссии. На следующий день после начала войны, 2 сентября, эти подразделения были сметены. Великолепные наездники с пиками на изготовку, со скрипучими кожаными седлами погибали под дробь галопирующих копыт вместе со своими конями, сбивавшимися в гурт.
Вновь и вновь люди и лошади шли против танков и пушечного огня, но силы были неравными.
3–я (Восточно – Прусская) и 4–я (Померанская) армии из группы армий «Север» полностью соединились к 3 сентября. Коридор, за исключением его северной оконечности, был уничтожен. Упорно сопротивлявшиеся бетонные и стальные огневые точки, а также противотанковые орудия были обойдены с флангов, и продвижение 3–й армии к Варшаве продолжилось.
Яблунковский переход был взят 1 сентября при яростном, но неэффективном сопротивлении польских горно – пехотных войск, и части группы армий «Юг» в первый день продвинулись на 15 миль, сметая польскую оборону или обходя ее и оставляя на расправу идущей следом пехоте. Длинные вереницы мулов и людей шли, петляя между гор и холмов, к самому сердцу Польши.
Ознакомительная версия.
