— Почти рядом с вашим домом был старый московский сад «Эрмитаж»…
С. В. В этот сад ходил и я, когда был молодым… А ребята — они просто пропадали там. Володя, Володя Акимов, Гарик Кохановский…
— А с кем еще дружил Владимир Семенович, когда жил на Большом Каретном?
С. В. С Толей Утевским, он жил в этом же доме, на пятом этаже. Толя был старше Володи года на четыре, но Володька в то время тянулся к старшим по возрасту. Ведь и старшим тоже было интересно с ним.
На четвертом этаже этого же дома жил Левон Кочарян, в его квартире Володя встречался с Шукшиным, Тарковским и другими друзьями.
После окончания десятого класса Володя вместе с матерью получил новую квартиру на проспекте Мира, куда и переехал в конце 55-го года. Но на Большом Каретном продолжал часто бывать и после того, как переехал жить к Нине Максимовне. Володька — хитрый: матери говорил, что он у нас, а нам говорил, что пошел к матери.
А после нашего переезда на улицу Кирова Володя также приходил к нам со своими друзьями. Здесь бывали Золотухин, Смехов, Абдулов, Хмельницкий… Приходили обычно после спектаклей, ужинали, разговаривали…
— Вы, конечно, помните знаменитый буклетистый пиджак Высоцкого, который Кочарян называл «единственным и неповторимым»?
С. В. Буклетистых пиджаков было три. Тогда в Киеве продавали австрийский материал букле. Володе сшили такой пиджак, потом он носил мой — из этого же материала. А еще один такой же пиджак был сшит для мужа Лиды. Свой пиджак он начал носить в конце десятого класса, бегал в нем на первые свидания. Всю Школу-студию МХАТ отучился в этих пиджаках, да и первые годы работы в театре ходил в таком же.
— Марина Влади бывала здесь, на Кирова?
Е. С. В 1975 году, когда они переезжали на Малую Грузинскую, мне позвонил Володя: «Тетя Женя, у нас покрывают полы лаком, — сильный запах, а Марина взяла с собой детей — Петю и Володю… Что делать?»— «Что делать, приезжайте к нам». Семен Владимирович был в отпуске, я уехала к Лиде, и целую неделю Марина, Володя и дети жили у нас. Потом соседи спрашивали: кто это у вас играл на трубе? А это занимался Петя.
— А какова история этих больших часов?
Е. С. В Германии мы пошли покупать пианино. В квартире был инструмент, но он был пробит пулей. Зашли в магазин, и тут послышался бой часов, очень красивый бой. Володя услыхал… «Тетя Женечка! Ну, тетя Женечка, купи, пожалуйста, часы». Пришлось купить. В 60-м году, когда мы переезжали сюда, то хотели эти часы продать. Володя не дал. Мы предлагали: «Тогда забирай себе». — «Нет, мы им здесь найдем место». И нашел, сам установил часы между двумя книжными полками.
— Семен Владимирович, известно, что сын говорил вам: «Завидую тебе, у тебя друзья не меняются…»
С. В. я уже говорил об этом, но хочу вспомнить еще один эпизод. В 1968 году Володя ездил в Архангельск к моему давнему и доброму другу Федору Михайловичу Бондаренко. Федор Михайлович там командовал подразделением. Володя дал концерт в Архангельском Доме офицеров, а Федор на военном катере в бурю прокатил Володю по Ледовитому океану. Кстати, в сапогах Федора Михайловича Володя снимался в фильме «Карьера Димы Горина».
— Семен Владимирович, а что рассказывал вам сын о своих зарубежных поездках?
С. В. Помню, что однажды Володя мне сказал: «Жить там можно, но не больше двух месяцев…»
— Семен Владимирович, обращалась ли Марина Влади с письмом к Брежневу?
С. В. Да, такое письмо было. Марина Влади обратилась с просьбой передать квартиру на Малой Грузинской Нине Максимовне, а ее квартиру — сыновьям Володи, нашим внукам. Так и было сделано. Внуки уже выросли, у них свои семьи, уже подрастают правнучка Наташа и правнуки Володя и Семен. Теперь это наша главная забота.
АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА ВЫСОЦКАЯ
— Александра Ивановна, расскажите, пожалуйста, о вашем муже, Алексее Владимировиче Высоцком.
— У Алеши было трудное детство, он очень рано узнал жизнь с разных сторон, и не все эти стороны были светлыми. Учитель литературы рекомендовал ему поступать на филологический, но, чтобы не зависеть ни от кого, Алеша закончил артиллерийское училище. И уже после войны, в солидном возрасте, он заочно окончил факультет журналистики МГУ.
Алеша закончил войну в двадцать шесть лет, а начал совсем молодым парнем. Но его уважали и любили солдаты — и молодые, и взрослые, и пожилые. Был такой случай. Надо было преодолеть минное поле. И Алеша сам сел за рычаги трактора и провел пушку. Но напряжение было таким, что сразу же после этого наступило полное опустошение. Почти всю войну мы прошли вместе, и был такой момент, когда Алеша и я считали друг друга убитыми. И только через год он нашел меня.
Я была на встрече с ветеранами нашего полка. Мы нашли свои огневые позиции, нашли место, где стоял медсанбат… Ветераны — люди уже пожилые, у многих рядом с боевыми — трудовые ордена. Они подошли ко мне и говорят: «Был бы жив Алексей Владимирович, мы бы его зацеловали!»
Для Алеши было все равно — солдат или генерал, дворник или академик, был бы интересный человек, это главное. У него было громадное количество друзей… Алеша не знал, что такое злоба, зависть. Мужественный, жесткий, но не жестокий.
— А как складывались отношения дяди и племянника?
— Они сблизились очень и очень рано. Ведь Алексей Владимирович брал Володю из роддома, потому что Семена Владимировича тогда не было в Москве.
В Германии братья служили вместе. Володя с отцом и Евгенией Степановной жил в городе Эберсвальде, а мы жили неподалеку. Наши семьи несколько раз встречались. Однажды дядя подарил племяннику трофейную саблю: «Храни на память о Победе!» Но потом Володя признался, что пацаны у него эту саблю на что-то выменяли. А позже, когда семья Высоцких жила в Москве, на Большом Каретном, и Володя уже учился в школе, он три раза летом отдыхал у нас. Вначале — в Гайсине, а потом — в Мукачеве.
Володя много и всерьез разговаривал с дядей, хотя потом и жалел, что делал это не так часто. Однажды Володя мне сказал: «Тетя Шура, вы даже не представляете, что дядя Леша и вы для меня значите. И как я себя казню, что терял время, что мало разговаривал с дядей Алешей…»
— А как относился Алексей Владимирович к песням Высоцкого?
— Я хорошо помню, что Алексей Владимирович очень удивился, когда услышал песню «Штрафные батальоны»: «Слушай, это надо же, — как будто воевал…» Алеша очень любил Окуджаву. И однажды Володя шутя сообщает: «Дядя Леша, ты знаешь, хотя Окуджава и мой духовный отец, теперь, когда я вхожу, Булат «снимает шляпу». Он мне сам об этом говорил». Володя ушел. И тут Алеша не выдержал: «Нет, ты знаешь, солнышко, все-таки Володька нахал. Ты слышала: Окуджава перед ним снимает шляпу…»
