Важную роль в судьбе актрисы Раневской сыграла великая Ольга Осиповна Садовская, заслуженная артистка Императорских театров. Кстати говоря, этого почетного звания за все время с 1896 по 1918 год было удостоено всего двадцать восемь человек!
Садовская, которой в ту пору было больше шестидесяти лет, не могла передвигаться по сцене и вынуждена была играть, сидя в кресле, но и в нем Ольга Осиповна играла так, что у зрителей захватывало дух от восхищения!
Зрители на всю жизнь запоминали ее Кукушкину в «Доходном месте», Аполлинарию Антоновну в «Красавце-мужчине», Галчиху в «Без вины виноватых» или Домну Пантелеевну в «Талантах и поклонниках».
Только в Малаховке можно было случайно оказаться на одной садовой скамейке с Садовской, Раневская вспоминала об этих чудесных днях с трогательной непосредственностью. В один летний солнечный день она уселась на садовую скамейку подле театра, возле дремавшей на свежем воздухе старушки.
И вдруг кто-то, здороваясь с соседкой Фаины, сказал: «Здравствуйте, наша дорогая Ольга Осиповна». Только тогда Раневская поняла, рядом с кем она сидит. Рядом с самой Садовской!
Фаина вскочила словно ошпаренная и запрыгала на месте от восторга. Садовская обратила на нее внимание и спросила: «Что это с вами? Почему вы прыгаете?» Заикаясь, что к тому времени случалось лишь при сильном волнении, Фаина ответила, что прыгает от счастья, оттого, что сидела на одной скамейке рядом с великой Садовской и что сейчас побежит хвастаться к подругам.
Ольга Осиповна засмеялась и сказала: «Успеете еще, сидите смирно и больше не прыгайте». Раневская заявила, что сидеть рядом с ней уже не сможет, но просит разрешения постоять! Со словами «Смешная какая вы, барышня. Расскажите, чем вы занимаетесь?» Ольга Осиповна взяла Фаину за руку и усадила рядом с собой. «Ольга Осиповна, прошу вас, дайте мне опомниться от того, что сижу рядом с вами!» — взмолилась Раневская. Затем она рассказала Садовской, что хочет быть актрисой, а сейчас в этом театре служит на выходах. Ольга Осиповна все смеялась, а потом спросила, где Раневская училась. Та созналась, что в театральную школу ее не приняли, потому что сочли некрасивой и лишенной таланта.
Раневская всю жизнь гордилась тем, что насмешила до слез саму Ольгу Осиповну Садовскую. Надо сказать, что она многому научилась у Садовской, но главным учителем «малаховской поры» стал для нее Илларион Николаевич Певцов, о котором Фаина Георгиевна писала, что считает его первым своим учителем.
Илларион Николаевич очень любил молодежь. После спектакля часто звал молодых актеров и актрис с собой гулять. Он учил их любить природу, внушал, что настоящий артист обязан быть образованным человеком, должен хорошо разбираться в литературе, живописи, музыке. Раневская в точности передавала его слова, обращенные к молодым актерам: «Друзья мои, милые юноши, в свободное время путешествуйте, а в кармане у вас должна быть только зубная щетка. Смотрите, наблюдайте, учитесь».
Певцов пытался убить в молодежи все обывательское, мещанское. Он часто повторял им: «Друзья мои, прошу вас — не обзаводитесь вещами, не давайте им лишить вас свободы, бегайте от вещей». Илларион Николаевич вообще был очень искренним, открытым, бескорыстным человеком. Всей душой ненавидел он стяжательство, жадность, пошлость. Верность его заветам Фаина Раневская пронесла сквозь всю свою долгую жизнь.
Его слова она вспоминала до последнего дня. Он для нее был не просто Певцов, а «милый, дорогой, любимый Илларион Николаевич Певцов». «Я любила и люблю его», — признавалась актриса. И тут же вспоминала чеховские слова: «Какое наслаждение — уважать людей».
Играл Певцов бесподобно — всякий раз, выходя на сцену, он проживал жизнь своих героев от начала до конца, он не представлял зрительному залу персонаж, он становился этим персонажем.
В пьесе «Вера Мирцева» героиня застрелила изменившего ей возлюбленного, а подозрение в убийстве пало на друга убитого, которого играл Певцов. На всю жизнь запомнилось Раневской лицо Певцова, залитое слезами, его дрожащий, срывающийся голос, голос, каким он умолял снять с него подозрение в убийстве, потому что убитый был ему добрым и единственным другом. Даже по прошествии многих лет, говоря об этом одаренном актере, Фаина Георгиевна испытывала сильное волнение, обусловленное тем, что Певцов не играл на сцене, он вообще не умел играть. Он жил, он был своим героем, он сам терзался муками утраты дорогого ему человека… Гейне сказал, что актер умирает дважды, но Раневская не была согласна с этим утверждением. Ведь с той поры прошли десятилетия, а Илларион Николаевич Певцов словно живой все стоял у нее перед глазами, продолжая жить там, где время было над ним не властно, — в сердце его ученицы.
Раневской посчастливилось видеть Иллариона Николаевича и в пьесе Леонида Андреева «Тот, кто получает пощечины». Эта роль Певцова также запомнилась ей на всю жизнь.
Фаина Георгиевна вспоминала, что когда она узнала о своем участии в этом его спектакле, она, сильно волнуясь и крайне робея, подошла к Иллариону Николаевичу и попросила дать ей совет, касающийся того, что ей следует делать на сцене, если у нее нет ни одного слова в роли. «А ты крепко люби меня, и все, что со мной происходит, должно тебя волновать», — не раздумывая, ответил Певцов.
Раневская послушалась — она любила его так крепко, как он попросил.
И когда спектакль окончился, она продолжала громко плакать, мучаясь судьбой его героя, и никакие утешения подруг не могли ее утешить. Тогда кто-то из подруг побежал к Певцову за советом. Добрый Илларион Николаевич пришел в гримерную к Раневской и спросил ее: «Что с тобой, Фаина?» — «Я так вас любила, Илларион Николаевич, так крепко любила вас весь вечер», — всхлипнула Раневская. «Милые барышни, — сказал Певцов, обращаясь к девушкам из той же гримерной, собравшимся вокруг Фаины, — вспомните меня потом: она будет настоящей актрисой!»
Певцов не ошибся — Фанни Фельдман стала Настоящей Актрисой. Фаиной Раневской.
По поводу происхождения ее псевдонима существует несколько версий. «Раневской я стала прежде всего потому, что все роняла. У меня все валилось из рук. Так было всегда», — признавалась Фаина Георгиевна. Согласно второй версии ее спутник сравнил Фаину с героиней чеховской пьесы, увидев, как Фаина смеется над тем, что ветер вырвал у нее из рук деньги, и повторяет: «Как красиво они летят!» А может быть, причина кроется в том потрясении, которое испытала Фаина в 1913 году, увидев постановку «Вишневого сада» на сцене Московского Художественного театра…
Восхождению новой звезды российской сцены помешала Первая мировая война. Российская империя трещала по швам, жизнь день ото дня становилась все хуже и хуже, и вскоре москвичам стало не до театральных пиршеств в Малаховке. Их заботили более важные проблемы, в первую очередь — добыча хлеба насущного, ибо жизнь постепенно превращалась в выживание.
