Ознакомительная версия.
Родственники императрицы перебрались в Константинополь и заняли при дворце почетные должности. Мать Феодоры получила чин «опоясанной патрикии» (высокое придворное звание, дающее право на свободный вход во дворец, а также на ношение отличительного знака – пояса). Братья Петрона и Варда сделали стремительную военную карьеру. Сестры удачно вышли замуж за императорских сановников.
И все-таки император обращался с активными родственниками Феодоры довольно строго, стараясь держать их на почтительном расстоянии.
Продолжатель Феофана упоминает, что однажды Феофил уличил брата императрицы Варду в каком-то проступке, и тот «во время обычного царского выхода бит шестьюдесятью ударами возле орология (солнечных часов. – Ред.)». Пресекал он и попытки родни Феодоры наладить семейный бизнес, используя имя императрицы.
Как-то, отдыхая на террасе с видом на море, император Феофил обратил внимание на тяжело груженный корабль и поинтересовался, чье это судно и что оно везет. К своему великому удивлению он получил ответ, что корабль принадлежит августе Феодоре. Император все понял и на следующий день со своей свитой отправился в гавань, где судно стояло на якоре.
Обращаясь к придворным, среди которых было немало родственников Феодоры, он задал вопрос: имеет ли кто-нибудь из них нужду в хлебе, вине или какой-нибудь другой домашней провизии? А так как все озадаченно молчали, император повторил свой вопрос во второй и в третий раз. Наконец, придворные с трудом выдавили в ответ: никто ни в чем не нуждается, имея счастье жить под властью такого императора, и поинтересовались, почему он их об этом спрашивает.
«Неужто не знаете, – сказал он, – что августа, моя супруга, превратила меня, царя Божией милостью, в судовладельца». «А кто когда видел, – прибавил он с душевной горечью, – чтобы ромейский царь или его супруга были купцами?» – передает Продолжатель Феофана речь разгневанного императора.
После этого Феофил приказал спустить с корабля людей, а само судно немедленно предать огню вместе с парусами, якорями и всем торговым грузом. «Немало слов сказал он позже, осыпал свою госпожу всевозможными оскорблениями и даже пригрозил лишить ее жизни, если только уличит в чем-нибудь подобном», – пишет Продолжатель Феофана, и, похоже, царский гнев в первую очередь был направлен на дорвавшуюся до власти родню императрицы.
Впрочем, взрывной и временами даже эксцентричный характер Феофила уравновешивался спокойным нравом царицы, и в семейной жизни император был вполне счастлив.
Прибывшие в Константинополь послы Кордовского халифата восхищались восточной красотой императрицы Феодоры даже тогда, когда она уже была матерью семерых детей.
Многие поступки молодого императора говорят о том, что Феофил всячески пытался восстановить честь императорской династии, запятнанную дурной славой отца.
Он отпустил Евфросинью в монастырь, объявив, что этот брак не угоден Богу, так как прежде была она обручена с Христом, и мачеха была ему за это благодарна.
Став императором, Феофил покарал убийц императора Льва V Армянина, которые возвели его отца на трон, проявив при этом осторожность и даже хитрость. Собрав синклит, он объявил, что теперь, став наследником царства, хочет сделать то, что не успел его отец, и отблагодарить всех, кто помогал его предшественнику бороться за трон. Феофил велел всем участникам заговора выйти из толпы и предстать перед синклитом.
Заговорщики решили, что Феофил хочет возвеличить их должностями и подарками. Но когда они вышли, Феофил выложил перед сановниками орудие убийства императора Льва V и спросил: «Чего достойны лица, входящие в святой храм и убивающие там помазанника Божия?» Сенаторы ответили: «Смерти», – и император велел эпарху применить к преступникам гражданский закон, по которому все они были казнены.
«Возможно, Феофил заслуживает похвалы за соблюдение законов, но уж вряд ли кто припишет ему кротость и мягкость души», – комментирует эту историю Продолжатель Феофана.
К царице Феодоре император относился с подчеркнутым вниманием и был почти примерным семьянином. Рассказывают, что однажды, плененный красотой одной из служанок царицы, он «прелюбодействовал с ней и жил легкомысленно». «Но когда понял свои прегрешения и что Феодора обо всем знает, сохнет, печалится и страдает, открылся ей и, воздевая руки к Богу, поклялся страшной клятвой, что только единственный раз оступился, и просил прощения у жены» (Продолжатель Феофана).
При императоре Феофиле на месте самого большого публичного дома в Константинополе был устроен странноприимный дом, который содержался из царской казны. Возможно, это деяние тоже было знаком его покаяния.
У императорской четы родились сын Константин и пять дочерей – Фекла, Анна, Анастасия, Пульхерия и Мария. К сожалению, Константин в годовалом возрасте в результате несчастного случая утонул в бассейне. Император уже отчаялся иметь наследника, так как в семье подряд рождались одни девочки, но последним из детей Феодора снова родила сына, названного Михаилом.
Только в одном вопросе в императорской семье не было единомыслия – в отношении к иконам.
Император Феофил, воспитанный Иоанном Грамматиком – одним из главных идеологов иконоборчества, считал, что только «темные люди», идолопоклонники, могут почитать иконы. Иконоборчество для него было неотъемлемой частью государственной политики.
Во время правления двух предшественников Феофила иконы повсеместно уничтожались, из литургических сборников были изъяты гимны в честь икон, в школах проводились специальные уроки, на которых детей учили с презрением относиться к иконам и их почитателям.
Царица Феодора была вынуждена прятать от супруга иконы, чтобы лишний раз не прогневить его. Продолжатель Феофана описывает случай, когда Феодору за молитвой перед иконами застал императорский шут Дендрис. За обедом без злого умысла шут сказал Феофилу, что был у «мамы» (так он называл Феодору) и видел, как она из-под подушки доставала красивых «лялек».
«Царь все понял, воспылал гневом и, как встал из-за стола, сразу отправился к жене, осыпал ее всякой бранью и бесстыдным языком своим обозвал идолопоклонницей и передал слова помешанного. На что она, уняв гнев, сразу ответила: „Не так, совсем не так, царь, понял ты это. Мы со служанками смотрелись в зеркало, а Дендрис увидел отраженные там фигуры, пошел и без всякого смысла донес о том господину и царю“. Так удалось ей тогда погасить царский гнев».
Втайне от мужа Феодора приучала к иконопочитанию и дочерей, которые часто бывали в доме ее матери Феоктисты. Однажды младшая из девочек рассказала императору, что их бабка в ларце держит «прекрасных кукол», которых прикладывает ко лбу своих внучек и просит, чтобы их с благоговением целовали. «Ее лепет привел царя в бешенство, но от суровых и жестких мер удержали его достоинство и благочестие этой женщины, но не меньше также и ее право свободной речи. Поэтому царь ограничился тем, что преградил к ней доступ своим дочерям и воспрепятствовал частым их посещениям».
Ознакомительная версия.
