Отзывы о гатчинцах как о людях «низкого» происхождения, плохо образованных, жестоких, можно найти во многих других документах эпохи. Скорее всего, эти оценки преувеличены; не исключено, что подобные слухи специально распространялись Екатериной II, не любившей и боявшейся сына-наследника.
Однако в какой-то мере отзывы эти отражали реальную ситуацию: тяжелейшая служба, каждодневная многочасовая муштра, мизерное жалованье, а также тот факт, что войска цесаревича не были официально признаны Екатериной в качестве действующих воинских частей, развивали в офицерах ощущение своей маргинальности в военном мире. Но, с другой стороны, для многих гатчинцев служба при цесаревиче Павле была единственным способом выйти в люди. И если бы Малютин не попал в Гатчину, ему пришлось бы мириться с незавидной участью незаконнорожденного, не имевшего практически никаких карьерных перспектив.
Побочный сын Федора Рылеева начинал службу, подобно отцу, с нижних чинов. В октябре 1785 года, двенадцати лет от роду, он стал капралом. Нет сведений о том, что делал Малютин первые два с половиной года службы. Возможно, он учился в одной из гарнизонных школ, основанных еще в 1721 году для солдатских детей и сирот, или служил в строю. Зато точно известно, что числился Малютин во 2-м флотском батальоне — одной из частей, которые подчинялись цесаревичу Павлу как генерал-адмиралу и входили в состав гатчинских войск. С 1 января 1788 года Малютин уже официально состоял «в службе его высочества». В мае он получил офицерский чин подпоручика. В 1788, 1789 и 1790 годах Малютин участвовал «в кампании в Балтийском море и находился против шведов в сражениях». После окончания войны со шведами в жизни Малютина происходит крутой перелом. В 1792 году он стал поручиком, в 1793-м — капитаном и практически сразу же секунд-майором{59}. Именно в начале 1790-х годов Павел заметил Малютина и приблизил к себе. Современник вспоминает: «В фронтовом деле он был величайший мастер;, за то всё ему прощалось»{60}. Подобного рода таланты наследник престола весьма ценил.
Можно утверждать, что Малютин умел ладить не только с Павлом, но и со всеми сослуживцами. Например, с конца 1793 года по 1795-й он служил в батальоне, которым командовал премьер-майор Федор Эртель, сделавший впоследствии незаурядную полицейскую карьеру. Эртель любил Малютина и продвигал по службе. Доверял ему и Алексей Аракчеев — впоследствии грозный «временщик» александровского царствования, в 1790-х годах игравший в Гатчине одну из ключевых ролей. Будучи инспектором гатчинской пехоты, Аракчеев отдал, например, следующий приказ: «Во время отсутствия моего из Гатчины иметь смотрение вместо меня за всем майору Малютину, к которому и подавать рапорт плац-адъютанту»{61}.
* * *
Малютин стал командиром сформированного в начале 1796 года 5-го мушкетерского батальона — сделал блестящую (по гатчинским меркам) карьеру. Стоит учесть, что другими пехотными батальонами в Гатчине командовали, помимо упоминавшихся выше Эртеля и Аракчеева, сам цесаревич Павел и его сыновья Александр и Константин{62}.
Шестого ноября 1796 года цесаревич Павел стал императором Павлом L На Малютина, как и на большинство других гатчинских офицеров, буквально пролился золотой дождь. Безвестный секунд-майор стал одной из ключевых фигур в гвардейской иерархии. 9 ноября он получил чин подполковника и вместе со своим батальоном перевелся в лейб-гвардии Измайловский полк, а на следующий день вместе со всем гатчинским войском торжественно вступил в столицу. Князь Щербатов вспоминал, что явление гатчинцев вызвало шок среди гвардейских полков, «наполненных офицерами из первейших фамилий российского только дворянства, хорошо образованных и составляющих по большей части лучшее общество и даже двор императрицы Екатерины». «Сии пришлецы, которые навсегда сохранили название гатчинских офицеров, никогда не смешивались с нами; но они были нашими учителями», — констатировал Щербатов{63}.
Четвертого декабря последовал императорский указ о награждении близких новому императору людей, в том числе и гатчинцев, землями и крепостными «душами». Подполковнику Петру Малютину «в вечное и потомственное владение» была пожалована тысяча крепостных; к отдаче были назначены «Санкт-Петербургской губернии Рождественского уезда Дворцовой Рождественской волости деревни: Ляды, Дамищи, Грязны, Выри, Замостье, Поддубье, Новый Сиверск и Старый Сиверск, да в Батове двенадцать [душ]»{64}.
Двадцать восьмого декабря 1796 года Малютин был произведен в полковники, через год стал генерал-майором. 3 июня 1799 года 26-летний генерал становится командиром лейб-гвардии Измайловского полка{65}, еще полгода спустя — генерал-лейтенантом. К январю 1801-го он — кавалер двух орденов, Святой Анны 1-й степени и Святого Иоанна Иерусалимского. Иными словами, к началу нового века у Малютина было всё; молодость, богатство, императорская милость, положение в свете — и, соответственно, почти неограниченные возможности.
После смерти Павла I и воцарения Александра I карьера генерала не прервалась. При новом государе Малютин возглавлял Украинскую пехотную инспекцию, то есть начальствовал над всеми расположенными на Украине пехотными частями. Сохраняя должность командира Измайловского полка, он командовал крупными войсковыми соединениями под Аустерлицем (1805) и Фридландом (1807); за участие в этих сражениях получил «императорские благоволения». 20 мая 1808 года он был награжден орденом Святого Георгия 3-го класса — «в воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении против французских войск» при Гейльсберге и Фридланде, «где поступал с отменною неустрашимостью и подавал собою пример подчиненным»{66}.
Филипп Вигель вспоминал, что среди гатчинцев были «чрезвычайно злые» люди, но тут же оговаривался, что эта характеристика не касалась Малютина, с которым мемуарист был знаком. Внезапное возвышение не сделало генерала ни жестоким, ни надменным: Вигель запомнил его как «доброго малого», «с благоговением и стыдом» принимавшего рапорты по службе от увенчанных лаврами екатерининских генералов{67}.
Малютин был благодарным и верным человеком, и об этом знали все окружавшие его люди. Недаром в марте 1801 года, когда гвардейские заговорщики решили убить императора Павла, одной из первоочередных их задач была нейтрализация командира измайловцев. Ибо никто из них не сомневался, что генерал императора не предаст и на сторону заговорщиков не встанет. По одной из версий, накануне цареубийства Малютин был арестован, по другой — его просто напоили{68}.
