Помню, как я несколько раз ездил верхом с дедушкой. Я сидел впереди — ведь я был тогда слишком маленьким. Иногда я видел, как он делает довольно странные действия, но впоследствии узнал, что многие люди приписывают это воздействию бесплотных духов. Я слышал, как какие-то люди разговаривают с ним, как они время от времени просят, чтобы он присутствовал на какой-то встрече. Я не знал цели этих встреч. Несколько раз я видел, как он перемещал стол и другие предметы, не прикасаясь к ним. В таких случаях он говорил: «Я не знаю, что это за силы, но не шути с ними».
Самый серьезный инцидент, связанный с моим дедом, закончился его смертью 8 июня 1881 года. Он утонул в пруду возле старого дома, и, возможно, я был единственным, кто видел, как это произошло. Я ехал с ним на лошади, позади него, когда лошадь сделала шаг в водоем. Затем дедушка повернул на берег, ссадил меня и снова направил лошадь в водоем. Я видел, как лошадь сбросила его, как лопнула подпруга и как он скрылся под водой.
Мне было всего четыре года, когда утонул дедушка, и я часто спрашивал себя потом, какова связь между этим событием и тем, чему я затем посвятил свою жизнь.
У Еще в детстве Эдгар не любил игры в воде, доставляющие такую радость другим ребятишкам, он старался избегать воды, особенно холодной. Если бы ему удалось сесть за стол завтракать, не умывшись, он наверняка сделал бы это. Он был правдив и никогда не стал бы лгать, так что если мать спрашивала его, умывался он или нет, прежде чем сесть за стол, он делал это без всякого ворчания. Он просто ненавидел воду и особенно не хотел умываться холодной водой. Возможно, на это повлиял случай, когда он упал с крыльца и потоки холодной воды обрушились ему налицо, а он ничего не мог с этим сделать.
Магазин, в котором я работал, находился недалеко от дома, и Эдгар очень часто бывал там, еще до того как научился ходить. Он заставил Неда приносить его туда, не только для того, чтобы совершить небольшое путешествие, но и чтобы узнать то, что его интересует. На полках было много разных товаров, включая отличные продукты. Эдгар скоро узнал, в какой комнате что хранится, и, если его интересовал определенный товар, а дверь в эту комнату была закрыта на ключ, то он стучался в нее или просил Неда постучать. Затем, когда дверь открывали, он входил в комнату или просил, чтобы его внесли, и сразу же направлялся к тому предмету, который его интересовал, точно так же, как это делали взрослые. Почти каждый человек, приходивший в магазин, знал Эдгара, поэтому вокруг него сразу же начиналась суета. Он также знал всех посетителей, так что сразу же завязывалась оживленная беседа. Иногда он обращался ко всем присутствующим сразу, но делал это не хвастливо и напыщенно, а очень спокойно и доброжелательно. Таким образом, порой он просто развлекал людей в течение некоторого времени в своей рассудительной, простодушной манере. Он был самым восхитительным и очаровательным ребенком из всех, кого я знал. С самого раннего детства Эдгар был очень щедрым и вдумчивым, великодушным и открытым для всех. Крайне редко он что-то от кого-то утаивал. Время от времени многие посетители и покупатели завтракали в магазине, если оказывались там в то время, когда хотели поесть. Эдгар часто приходил в магазин по нескольку раз в день именно в тот момент, когда там было много людей. Зачастую кто-то из посетителей предлагал ему пообедать с ним. Если предложений не поступало, сын требовал обед и просил, чтобы один или несколько покупателей обедали вместе с ним. Ему мало кто мог отказать. Люди часто приглашали его к себе за стол-скорее для того, чтобы послушать, что он говорит, чем по любой другой причине.
В детстве он очень редко отвечал на любое замечание со стороны посторонних людей, особенно если их было несколько. Но чаще всего — если кто-то делал необычное замечание, он уверенно, доброжелательно и пристально смотрел на этого человека и высказывал свое мнение прямо ему в лицо. У него было ясное и невозмутимое выражение лица, несмотря на всю его доброжелательность.
Когда он был совсем маленьким, он иногда просил Неда посадить его на прилавок, в стороне от всех, чтобы никому не мешать, и сидел там, слушая и наблюдая за людьми в течение часа или больше, никому ничего не говоря до тех пор, пока с ним кто-нибудь не заговорит. В конце концов он просил кого-то спустить его вниз и направлялся домой к матери. Очень часто он слышал или видел то, о чем позднее рассказывал по возвращении домой.
В детстве я любил находиться в одиночестве, и довольно часто у меня бывали товарищи, с которыми я разговаривал или играл, однако другие люди клялись, что никого рядом не видели.
Однажды, когда мне было около девяти лет, тетя спросила меня: «Ну, давай, Эдди. Разве тебе не хочется помочь тетушке собрать немного зелени на обед? Как мне кажется, я видела замечательную дикую горчицу, когда как-то вечером шла по полю от дяди Джима». Поскольку в этот момент мы шли через участок, на котором стоял сарай, где со мной происходило много необычного, — или я думал, что происходило, — я начал рассказывать об этом своей тете.
«Тетя, а я люблю играть в этом сарае, мне здесь очень хорошо и весело!»
«Весело? — переспросила тетя. — Почему тебе весело? Ты еще маленький, чтобы понимать, что такое весело, верно ведь? Что такого забавного в этом старом сарае?»
«Ну, — сказал я, — здесь дедушка обычно держал табак, за который ему так хорошо платили. Вот старая балка, которую он использовал для рычага, чтобы упаковывать табак.[4]Это же так весело — приходить туда и смотреть, как стержень рычага ходит вверх и вниз, а кто-то кричит: „Вверх! Вниз! Вверх! Вниз! Вверх! Вниз!“ А еще там есть гнездо, в котором живет синяя сойка, сегодня утром я видел, как она строила это гнездо. В гнезде уже лежит одно пестрое яйцо. А еще я видел крапивника, он смотрел на рог, которым дедушка обычно созывал парней с поля».
«Но, — ответила тетя, — они уже давно не паковали там табак, и в любом случае я уверена, что ты никогда не видел, как пакуют табак».
«Но я видел! — уперся я. — Каждый день, когда я хожу туда играть, я вижу там дедушку, а кроме того, туда приходят поиграть со мной много маленьких мальчиков и девочек, они могут забираться в этом сарае куда угодно и рассказать мне обо всем, что происходит в каждом его уголке!»
«Эдди, ты не должен позволить своему воображению играть с тобой такие шутки! Ты просто придумал все это! Разве ты не знаешь, что придумывать разные истории — безнравственно и грешно?»
«Что такое „безнравственно и грешно“, тетушка? Я играю с детьми, которых знаю; я вижу дедушку, и он разговаривает со мной — так же, как он говорит с работниками, которые прессуют табак. Что здесь плохого? Я вижу это, и мне это очень нравится! Почему это греховно? Разве безнравственно и греховно то, что я вижу их и говорю, что я их вижу?»
