благо еще, что ветер был умеренным — должно быть,
господу ведомо было, в каком состоянии мы находились».
За участие в рождественской оргии Кук никого не нака
зал. А между тем за четыре месяца плавания пятеро матро
сов за различные проступки получили по двенадцать плетей
и наказан был помощник боцмана за попустительство к
нарушителям судовой дисциплины. Команда уже успела
осознать, что командир корабля строг и неумолим.
Однако Кук знал, когда следует чуть ослабить вожжи.
После ста двадцати дней плавания дан был день «отгула».
Кук слегка кривит душой, а Бенкс ошибается — на борту
25 декабря был один трезвый человек — капитан «Индев
ра» лейтенант Джемс Кук.
В середине января 1769 года экспедиция остановилась в
бухте Буэн-Сусесо, которая лежала на восточном берегу
Огненной Земли. Здесь погибли черные слуги Бенкса Рич
монд и Долтон.
25 января 1769 года «Индевр» обогнул мыс Горн. От
этого мыса Кук через архипелаг Туамоту прошел к Таити, и
13 апреля 1769 года «Индевр» отдал якорь в бухте Матаваи
на северном берегу острова.
Таити... Просвещенным спутникам Бугенвиля этот
остров казался живым олицетворением философской идил
лии Руссо, миром первобытных счастливцев. Французских
гостей очаровывали нежные и теплые краски острова веч
ной весны, избавленного от кромешного изобилия амазон
ской сельвы или бенгальских джунглей. Дышали покоем
благодатные долины, весело бормотали быстрые ручьи,
сбегающие с лесистых гор.
Мнилось околдованным парижанам, будто мирные
таитяне живут в золотом веке: любые потребности этих
баловней судьбы с избытком удовлетворяет щедрая таитян
ская природа; растут на могучих деревьях аппетитные хлеб
ные караваи, роняют кроны кокосовых пальм увесистые
орехи к ногам беззаботных аборигенов. А в тучной земле
зреют на радость этих счастливцев клубни ямса и бататов.
«Остров этот предстал предо мной, — говорил лекарь
экспедиции Бугенвиля Филибер Коммерсон, — в таком све
те, что я назвал его Утопией, или Страной Счастливых... и
как раз такое название достойно страны (быть может, един
ственной на Земле), где люди живут, не зная ни пороков, ни
предрассудков, без забот и раздоров. Рожденные под пре
краснейшим небом, вскормленные плодами почвы, которая
несметно богата, даже не будучи возделанной, управляемые
скорее отцами семейств, чем королями, жители этой страны
знают только одного бога, и имя ему Любовь».
Кук побывал на Таити спустя год после Бугенвиля и
Коммерсона. Но совсем иначе он оценил не столь уж
розовую таитянскую действительность. Сухо, сжато, ясно
изложил он свои впечатления.
Многого он не понял. Ведь жизнь обитателей Океании
он изучал в то время, когда европейцы почти ничего не
знали о раннем прошлом человечества и первобытном
обществе. Сын своей страны и своего века, он порой мерил
на английский ярд таитянские обычаи, нравы и установле
ния. Но он совершенно верно отметил: нет на Таити всеоб
щего равенства. Правят на острове алчные вожди (арии), а
обездоленные земледельцы (манахуне) с трудом сводят
концы с концами. Да, писал Кук, изобильна здешняя приро
да, но она не даром отдает свои богатства, хотя и не требует
непосильных затрат труда...
Он был превосходным наблюдателем и мастером сжа
тых и точных описаний быта народов, прежде неведомых в
Европе. Вот как отзывается о нем как о народоведе видный
советский этнограф С. А. Токарев: «Этнографические за
метки капитана Кука отличаются — на это уже не раз и
давно указывалось — прежде всего большой точностью и
достоверностью. Кук умел подчас видеть яснее и понимать
вернее, чем иной профессионал-ученый, то, что представля
лось его глазам. Он видел не только внешние факты — тип,
одежду, украшения, поведение туземцев, но умел распо
знать и социальные отношения; он разбирался даже в язы
ках туземного населения, очень быстро овладевал им
настолько, чтобы объясняться с местными жителями без
переводчика. Но главное даже не в этом. Главное, пожалуй,
заключается в большой научной, именно научной, хотя Кук
не принадлежал к ученому сословию, добросовестности его
наблюдений и записей; он всегда резко разграничивал то,
что он сам видел и понимал, и то, что можно было предпо
лагать, — разграничение, которое мы не всегда найдем у
профессионалов-этнографов более позднего и даже нашего
времени»1.
Описание таитян было его первым опытом этнографи
ческих наблюдений, и этот опыт оказался весьма удачным.
С. А. Токарев. Истоки этнографической науки. М., 1978,
с. 100—101.
1
Несколько страниц из его дневника, посвященных мате
риальному миру таитян, их обычаям и верованиям, их пси
хологии, — это поистине краткая энциклопедия страны веч
ной весны.
Кук очень точно описал жилища островитян, их каноэ,
их повседневное «меню», их способы изготовления материи
из луба бумажно-шелковичного дерева. Коснулся он спосо
бов татуировки таитян, их религиозных церемоний и погре
бальных обрядов. Он отдал должное мастерству местных
жителей, которые, не зная железа, олова, свинца и пользу
ясь лишь орудиями из камня, раковин, дерева, кости, стро
или прочные дома и быстроходные каноэ, да еще какие —
некоторые вмещали семьдесят—восемьдесят гребцов!
На Таити сохранились еще многие виды общественной
собственности, и далеко не всегда европейские нормы отве
чали обычаям островитян. То, что англичане расценивали
как воровство, по мнению таитян, считалось всего лишь
заимствованием того или иного предмета.
На этой почве происходили весьма печальные недора
зумения.
Спустя два дня после прибытия на остров в бухте
Матаваи сооружен был небольшой форт, в котором по
мещалась обсерватория. Кук приказал провести вокруг
форта черту, которую он не дозволял переступать острови
тянам.
Не успели моряки завершить постройку форта, как слу
чилось несчастье. Один таитянин (а их собралось много у
запретной черты) изловчился и похитил мушкет в палатке,
