- Это направление слишком удалено и там нужно иметь вспомогательное управление фронта, - доложил я Верховному.
- Хорошо, - согласился Сталин. - В ваше распоряжение поступают оставшиеся части Резервного фронта, части, находящиеся на можайской линии обороны. Берите скорее все в свои руки и действуйте.
- Принимаюсь за выполнение указаний, - ответил я, - но прошу срочно подтягивать более крупные резервы, так как надо ожидать в ближайшее время наращивания силы удара немцев на Москву.
Обсудив обстановку с И. С. Коневым и В. Д. Соколовским, мы решили отвести штаб фронта в Алабино; И. С. Коневу взять с собой необходимые средства управления, группу офицеров и выехать для координации действий группы войск на калининское направление; Военному совету фронта выехать в Можайск к коменданту Можайского УРа полковнику С. И. Богданову, чтобы на месте разобраться в обстановке на этом направлении.
Штаб фронта двинулся в Алабино, а мы с членом Военного совета Н. А. Булганиным часа через два были в Можайске у полковника Богданова. Здесь была хорошо слышна артиллерийская канонада и разрывы авиационных бомб. Богданов доложил, что на подступах к Бородино с передовыми механизированными, танковыми частями противника ведет бой 32-я стрелковая дивизия, усиленная артиллерией и танками, которой командует полковник В. И. Полосухин, весьма опытный командир. На 32-ю дивизию можно надеяться.
Дав необходимые указания Богданову, мы выехали в штаб фронта. Остановившись временно в лагерных домиках Алабино, штаб фронта немедленно приступил к организационно-оперативной работе, а работа предстояла большая. Нужно было: срочно создать прочную оборону на рубеже Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Калуга; развить оборону в глубину, создать вторые эшелоны и резервы фронта, чтобы можно было ими маневрировать для укрепления уязвимых участков обороны; организовать наземную и воздушную разведку и твердое управление войсками фронта, без чего нельзя вести успешные оборонительные действия; наладить материально-техническое обеспечение войск фронта; развернуть партийно-политическую работу в войсках, поднять политико-моральное состояние воинов и веру их в свои силы, в неизбежность разгрома противника на подступах к Москве.
Дни и ночи шла в войсках напряженная работа. Люди от усталости и бессонницы буквально валились с ног, но движимые чувством личной ответственности за судьбу Москвы, за судьбу Родины, следуя указаниям Центрального Комитета Коммунистической партии и Верховного Главнокомандования, проводили работу по созданию устойчивой обороны войск фронта на подступах к Москве.
На волоколамское направление мы направили штаб и командование 16-й армии во главе с К. К. Рокоссовским, А. А. Лобачевым и М. С. Малининым. В состав 16-й армии включались новые соединения, так как войска, ранее входившие в эту армию, остались в окружении западнее Вязьмы.
5-я армия под командованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко (его через несколько дней сменил генерал-майор Л. А. Говоров) формировалась на можайском направлении, 43-я армия под командованием генерал-майора К. Д. Голубева - на малоярославецком направлении, 49-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина - на калужском направлении.
Всех этих командующих я хорошо знал как опытных военачальников и полностью им доверял. Знал, что они с вверенными им войсками сделают все возможное, чтобы не пропустить врага к Москве.
Здесь же я должен сказать о хорошо сколоченном штабе фронта во главе с генерал-лейтенантом В. Д. Соколовским и энергичных усилиях по обеспечению устойчивого управления войсками фронта со стороны начальника войск связи фронта генерал-майора Н. Д. Псурцева (в настоящее время министр связи СССР).
В тылу войск первого эшелона Западного фронта проводились большие инженерно-саперные работы по развитию обороны в глубине, строились противотанковые районы на всех танкоопасных направлениях. На основные направления подтягивались резервы фронта.
В середине октября в составе вновь формируемых 16, 5, 43 и 49-й армий насчитывалось всего лишь 90 тыс. человек. Этих сил было явно недостаточно для сплошной обороны, поэтому мы решили в первую очередь занять главнейшие направления: волоколамское, истринское, можайское, малоярославецкое, калужско-подольское. На этих же направлениях сосредоточивались и основные артиллерийские и противотанковые средства.
Штаб фронта из Алабино вскоре переехал в Перхушково. Отсюда тянулись телефонно-телеграфные провода к наземным и воздушным силам фронта. Сюда подтянули провода из Ставки Верховного Главнокомандования.
Таким образом, по существу, создавался новый Западный фронт, на который возлагалась нелегкая задача - оборона Москвы, и это понимал каждый воин, понимал он и свою личную ответственность за судьбу столицы.
Вся наша партия под руководством своего Центрального Комитета развернула большую работу по разъяснению советскому народу создавшегося тяжелого положения, непосредственной опасности, нависшей над Москвой. Центральный Комитет призвал советский народ с честью выполнить свой долг перед Родиной, не пропустить врага к Москве и повести решительную борьбу с благодушием и растерянностью.
В тылу войск противника, в районе западнее Вязьмы, в это время все еще героически дрались окруженные 19, 16, 20, 24 и 32-я армии и оперативная группа генерала Болдина, пытаясь прорваться на соединение с частями Красной Армии, но их попытки прорыва оказались безуспешны.
Самым важным было тогда выиграть время для подготовки обороны войск фронта. Если с этой точки зрения оценить действия частей, окруженных западнее Вязьмы, то надо отдать должное их героической борьбе. Оказавшись в тылу противника, они не сложили оружия, а продолжали храбро драться, предпринимали настойчивые попытки прорваться на соединение с войсками фронта и тем самым сковывали главные силы врага, не позволяя ему развить наступление на Москву. Командование фронта и Ставка помогли окруженным войскам в их борьбе бомбардировкой с воздуха немецких боевых порядков, сбрасыванием с самолетов продовольствия и боеприпасов. Но большего тогда фронт и Ставка для окруженных войск сделать не могли, так как не располагали ни силами, ни средствами.
Дважды - 10 и 12 октября - по радио нами были переданы командармам окруженных войск телеграммы, в которых содержалась краткая информация о противнике, ставилась задача на прорыв, общее руководство которым поручалось командующему 19-й армией генералу М. Ф. Лукину. Им было предложено немедленно донести план выхода и группировку войск и дать заявку, на каком участке необходимо организовать помощь авиацией фронта. Однако на обе наши телеграммы ответа не последовало, вероятно, пришли они уже поздно. В окруженных армиях, по-видимому, управление было потеряно, и войскам удавалось прорываться из окружения лишь отдельными группами.
