Анатолий Наумов - Посмертно подсудимый

Далее в записке говорится о том, что Дмитрий Гончаров до 1 января 1839 г. «исправно» осуществлял эти выплаты, но в дальнейшем «под разными предлогами» не выполнял указанных обязательств. После смерти в 1843 году своей жены Дантес настойчиво продолжал свои претензии и «назначил в 1843 году поверенного в Санкт-Петербурге для исходатайствования части с имущества Гончарова, которая следовала ему наравне с прочими членами семейства Гончаровых, но и эта мера оказалась без успеха, исключая, что Дмитрий Гончаров в январе 1948 года выслал ему 200 руб. серебром с обещаниями прислать в непродолжительное время какую-либо часть, но этим дело и кончилось.

Хотя имение… находится в стесненном положении, но при всем том достоверно известно: что прочие члены семейства Гончаровых получали с 1839 года значительное содержание, а поэтому следовала такая же часть и Барону Геккерену для малолетних его детей…

…Барон Егор Геккерен осмеливается… просить о приказании кому следует понудить Надворного Советника Дмитрия Гончарова к уплате недоимки с капиталом с процентами за прошедшее время согласно его собственных обещаний и сверх того потребовать от него или от кого следует верный отчет за все время управления имением слабоумного отца Николая Гончарова.

Касательно наследства после смерти матери Натальи Гончаровой (Наталья Ивановна умерла в 1848 году. – А. Н.), о котором дело производится в Коломенском уездном суде, то сонаследники также затрудняют Барона Геккерена в получении следуемой указанной части на малолетних детей его, ибо до сих пор они не приступили к миролюбивому разделу того наследства между ними, согласно ст. 1083 и 1084 т. X Свода законов гражданских, – а как истечение двухгодичного срока ныне приближается, то Барон Геккерен также просит приказать кому следует учинить настоящий раздел по закону между наследниками после г-жи Натальи Гончаровой и ту часть, которая следует малолетним детям барона Геккерена, вручить назначенному от него поверенному».

На основании Записки можно сделать небольшое уточнение. Оказывается, что дело против Гончаровых Дантес возбудил не в 1848 году, а годом раньше. Об этом же свидетельствует и находящееся в материалах Архива прошение юрисконсульта Мюллера о переводе с французского на русский язык доверенности, данной ему Жоржем Геккереном, по делу о наследстве его жены Екатерины Гончаровой, датируемое также 1847 годом. В качестве своего официального доверенного по делу Дантес избрал юрисконсульта французского посольства в Петербурге Франца фон Мюллера. В архивных материалах есть также и другие прошения г-на Мюллера по этому делу (например, о переводе с французского на русский язык свидетельства о браке Дантеса и Екатерины Гончаровой, свидетельств о рождении их четырех детей, свидетельство о смерти Екатерины Гончаровой; копии указанных документов также находятся в этих архивных материалах).

Другой документ датирован 24 июля 1852 г. Он исходит от статс-секретаря А. Голицына (в XVIII – начале XIX вв. статс-секретарь – личный секретарь или докладчик императора, с XIX в. – почетное звание высших сановников, дававшее право личного доклада императору) и адресован Л. Г. Сенявину – товарищу министра иностранных дел. Из него вытекает, что Дантес, недовольный ходом возбужденного им в России процесса по поводу указанного наследства, обратился с просьбой к Николаю I о содействии ему в этом деле. А. Голицын уведомляет, что Николай «повелеть соизволил» направить просьбу Дантеса шефу жандармов и начальнику III Отделения генерал-адъютанту графу Орлову (сменившему на этом посту Бенкендорфа) «для принятия возможных мер к склонению братьев Гончаровых на миролюбивое с ним соглашение, а на производство дела о наследстве малолетних его детей в имении их бабки обратить внимание Министра Юстиции». Далее Голицын сообщает о том, что высочайшее распоряжение им исполнено, и что Орлов уведомил о том, что претензия барона Геккерена была предъявлена Гончаровым через их шурина генерал-адъютанта Ланского (второго мужа Натальи Николаевны), и что из полученного от них объяснения и отчетов оказывается, «что они не уклоняются от исполнения своего обещания, хотя оное было не что иное, как только предположение их, и в доказательство сего поставляют на вид, что они из любви к своей сестре, Баронессе Геккерен, выдали ей с 1832 года по 1846 год 45 602 руб. и что следующие затем ее части из имения деда и бабки их также в свое время выделены ими будут».

Однако и содействие царя и шефа жандармов мало продвинули дело в направлении удовлетворения имущественных притязаний Дантеса к Гончаровым. И он вновь обратился к Николаю. В архивных мате риалах имеется его письмо от 18 января 1853 г. (перевод с франц. Т. Загородниковой). Приводим его полностью.

«Ваше Величество!

От брака с Российскою дворянкою Екатериной Гончаровой, бывшею российской подданной, я имею малолетних детей – сына и трех дочерей, которым, за смертью матери, по наследству после бабки Натальи Гончаровой досталось 132 души в Московской губернии.

В этом маленьком участке заключается все достояние малолетних сирот. Я поручил продать это наследие, но мой поверенный уведомил меня, что по законам Российской империи достающиеся иностранцам имения должны поступать в казну с выдачей из оной определенного вознаграждения, коего положено по 150 руб. за каждого крестьянина Московской губернии. Таким образом, за 132 души причиталось бы получить до 19 800 руб., но как все разделенное после Гончаровой имение заложено в Московском Опекунском Совете, то за исключением одного долга с части малолетним им причитается не более 18 тыс. руб.

Надеясь, что при частной продаже участка малолетних приобретателями сумма несколько выше против казенной оценки и так как разница есть существенная выгода сирот, то я приемлю смелость утруждать Ваше Величество о Всемилостивейшем повелении разрешить частную продажу имения малолетних моих детей.

Об этом прошу не как человек, ищущий личного своего интереса, но как отец и опекун сирот, желающий соблюсти их выгоду и тем более, что в 1370 ст. IX т. (имеются в виду статья и том Свода законов Российской империи. – А. Н.). допущена продажа Российским дворянкам, вступившим в бракосочетание с дворянами иностранными, что мои дети представляют лицо и права их матери и что в прочих законах вообще об имениях, достающихся иностранцам, не предписано того правила, чтобы с имениями детей, рожденных от Российской дворянки, поступать так же, как с имениями иностранцев. Однако если бы приказано было, что и дети дворянки должны подчиняться тем же правилам, то от Вашего Величества зависит, в благосклонном внимании к недостаточному состоянию моих сирот, не в пример другим, дозволить испрашиваемую мною продажу, которая прекратит продолжительную с казною переписку, долженствующую пасть на счет малолетних и, следовательно, к ущербу их ничтожного наследия.