Повалился на крыло один Як-9, упал, обливаясь кровью, механик самолета Г. И. Севастьянов.
Слышится команда:
— Все к командиру полка!
Николай Иванович Миронов собран, сосредоточен.
— Внимание, товарищи! Слушайте обстановку. По данным разведки, фашисты оттягивают свой самолетный парк на западные аэродромы Курляндского полуострова с целью сохранить группировку авиации и переправить ее в нейтральную страну. Самолеты, спасаясь от плена, могут подняться в любую минуту. Больше всего их базируется на аэродроме Сирава. Необходимо блокировать фашистское гнездо, уничтожить все самолеты, если летчики не сдадутся. Штаб нашей воздушной армии разработал четкий план блокирования аэродрома. В назначенное время над ним будут дежурить и истребители других полков. Поэтому мы поддерживаем с ними теснейшее взаимодействие, оказываем друг другу всевозможную помощь.
7 мая вылетели всем полком. Мне приказано возглавить общую группу. Действительно, на Сираве сосредоточено множество авиационной техники, готовой к эвакуации. Самолеты размещены таким образом, что каждый имеет возможность выруливать на взлетную полосу, как только поступит команда.
Делаем над аэродромом несколько кругов. В воздухе все спокойно. Но вот с северной стоянки взмывает в небо транспортный самолет и берет курс на запад. Подхожу к нему и покачиваю крыльями, показывая, что лететь запрещено. Не подчиняется.
Слышу по радио голос Валерия Шмана:
— Товарищ командир, следует проучить фашиста, чтобы другим неповадно было.
— Валерий, прикрой! Я с ним сейчас «поговорю».
Устремляюсь в атаку. Даю по фашисту длинную очередь, и он, оставляя дымный след, падает на окраине аэродрома Сирава.
Это был последний, тридцать третий по счету, лично сбитый мною фашистский самолет, а еще восемь уничтожено при моем участии в групповых боях.
Целый день блокируем осиное гнездо. Наши воздушные бойцы кружат над Сиравой без перерыва. Лишь небольшой группе вражеских машин удалось удрать. Недобитые асы искали для себя новых хозяев.
Вечером 8 мая до нас дошли слухи о подписании в пригороде Берлина акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Долго не расходились и не ложились спать — ждали официального сообщения. Хотелось быть всем вместе, ведь такая огромная радость! Тем более, что радость эта — общая! Разговаривали возбужденно, громко смеялись, шутили. Угомонились лишь после приказа командира: «Отбой! Всем ко сну!» Понятно, боеспособность летчика — прежде всего. От врага, пребывающего в состоянии агонии, можно ждать всего. Спать долго не пришлось: проснулись от усиленной стрельбы. Вокруг нас трещали очереди из автоматов, пулеметов, где-то в стороне били зенитки, осколки их снарядов сыпались на крыши домов и на поле аэродрома. Вначале не все поняли, в чем дело, однако догадаться не составляло особых трудностей. Кто-то воскликнул:
— Салют победе!
— Конец войне!..
Спешим на улицу, разряжаем в воздух свои пистолеты, включаясь в общий салют. В небе то и дело вспыхивают осветительные ракеты, заливая мерцающим светом летное поле, прилегающий к нему лес, капониры и самолеты. Темноту ночи густо прорезают трассы светящихся пуль, разрывы зенитных снарядов. Такого фейерверка не приходилось видеть никому из нас. Стихийный, неорганизованный, он сливался в беспорядочное, но могучее море огня. Огонь этот рассыпался, искрился, сверкал и переливался по всему фронту, выражая радостный душевный порыв советских воинов.
До самого утра никто уже не ложился спать, ожидая сообщений из Москвы. Командир полка и его заместитель по политической части нетерпеливо дежурили у телефона, связывались со штабом и политотделом дивизии, прислушивались к настроенному на Москву радиоприемнику, из которого без перерыва лились победные марши.
Победа! Наконец-то она пришла — выстраданная и долгожданная, омытая слезами народа, окропленная кровью его лучших сыновей и дочерей. Мы обнимались и целовались, пели песни и танцевали, смеялись…
Конец войне! В это трудно поверить. Как бесконечно долго она тянулась, как неимоверно устали от нее люди планеты. Фашисты, терзавшие всю Европу, сеявшие страх во всем мире, под нашими сокрушающими ударами сложили наконец оружие.
Противник безоговорочно капитулировал. На Курляндском полуострове по всему периметру для сдающихся назначены пункты сбора.
Возможно, найдутся и такие, которым в эти последние минуты вздумается спровоцировать стычки, хотя в свою победу они, естественно, уже не могут верить, но и побежденными чувствовать себя не очень хотят.
Командир полка Н. И. Миронов и его заместитель по политической части В. М. Егорьичев утром собрали руководящий состав полка и командиров эскадрилий.
— Как вам известно, — начал свое краткое выступление Николай Иванович, — противник сложил оружие. Подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Командование поздравляет вас и весь личный состав полка с Великой Победой!
Последние слова командира потонули в наших горячих аплодисментах, мы аплодировали стоя. Михаил Погорелов, не выдержав, выкрикнул «ура», и мы дружно поддержали его.
Командир полка попросил внимания:
— Во второй половине дня в полку состоится митинг. А сейчас мы собрались для того, чтобы довести до личного состава задачи, вставшие перед нами сегодня.
Говорил Николай Иванович, как всегда, кратко и четко.
— Во-первых, бдительность. Сегодня и несколько дней подряд будем вылетать для барражирования и наблюдения за порядком. На полуострове много пленных, а органы местной власти пока в стадии становления. Пленные, в соответствии с договором о капитуляции, должны следовать на пункты сбора. Во-вторых, дисциплина. Нельзя расхолаживаться. Воинская часть остается воинской, а отсюда вывод: поведение и подчиненность — согласно уставу; поддержание полной боевой готовности не снимается с повестки дня. Начальник штаба полка и заместитель командира майор Рязанов составили развернутый план боевой подготовки и расписание занятий летного и технического состава. Занятия начнем с завтрашнего дня.
В полдень эскадрильей поднимаемся в воздух, курс — на запад. В стане вчерашнего противника спокойно, вокруг нас — чистое небо. Чувствую себя как-то непривычно. На земле развеваются белые флаги. Окруженные немцы машут нам белыми платками, простынями — боятся, чтобы мы не ударили очередями… Предупреждаю:
— Стрелять запрещено. Огонь открывать только в случае, если противник спровоцирует стрельбу первым. Войне конец!
