И, наконец, мы увидели большой прожектор, установленный на мостике; он напоминал огромный безжизненный глаз, направленный вверх и тщетно пытающийся разглядеть поверхность моря, его стекла были целы. Я вспомнил, что Гельмут Бакхаус рассказывал, что очутился именно у этого прожектора.
Никаких человеческих останков мы не обнаружили. Ничто не напоминало о том, что корабль когда-то был домом для почти двух тысяч человек. Бей, Хинтце, Виббельхоф и остальные по-прежнему находились в своем стальном саркофаге. Тех, кому Хинтце и Доминик помогали перебираться через поручни, унесло ветром и волнами; они тоже нашли успокоение в Ледовитом океане, подобно тысячам других моряков, которых поглотило безжалостное море.
Мы благоговейно продолжали обследовать останки, испытывая ужас от увиденного. Мы решили ничего не трогать. «Шарнхорст» представлял собой военное захоронение. Те, кто служил и погиб на его борту, в большинстве своем были молодыми людьми: они оказались жертвами неумолимой логики войны, они выполняли свой долг и погибли, продолжая выполнять его.
Было уже почти десять часов вечера. Я стоял на крыле мостика и наблюдал, как огни поднимающегося подводного аппарата становятся все ярче — желтое пятно на фоне темно-синей поверхности моря. Ветер прекратился, но начал моросить дождь. Вокруг нас воцарилась полная темнота. Я испытывал огромное чувство облегчения, смешанное с грустью. Учитывая условия, в которых я вырос, мне казалось, что я могу понять чувство страха, которое испытывал экипаж «Шарнхорста», а также и его чувство долга. Может быть, это звучит самонадеянно, пусть так. Я обследовал морские глубины и увидел тайну, которую они скрывали. То, что я обнаружил, не могло меня радовать, но я, наконец, успокоился. Я понял, что теперь знаю несколько больше и, следовательно, могу многое простить.
Я бросил окурок сигареты за борт и следил за ее огоньком до тех пор, пока его не погасила морская вода. Что тогда сказал Виббельхоф? «Я остаюсь, мое место здесь».
Мне казалось, что я понял, что он имел в виду. Он, однако, жил в ином мире, подчинявшемся совершенно другой логике.
Я сказал: «Пусть все останется, как есть. Пора возвращаться домой».
ЗАПАДНЫЙ ФИНМАРК, РОЖДЕСТВО 1943 ГОДА.
Как известно, «Шарнхорст» вышел из Ланг-фьорда в день Рождества 1943 года. А о том, что соответствующая радиограмма была передана в Лондон норвежской агентурой, впервые сообщил Эгил Линдберг из Тромсё. В отчете, написанном Линдбергом в июне 1944 года, по свежим следам этих событий, говорилось:
«Я собирал информацию, казавшуюся мне полезной, и передавал ее „Николаю“. 20 декабря 1943 года мне дали знать, что готовится атака „Шарнхорста“ на конвой, который идет в Россию. Я отправил Торбьёрна к „Николаю“, чтобы срочно предупредить его».
«Николай» — это была кличка Эйнара Иохансена, одного из норвежских агентов SIS, высаженного с подводной лодки летом 1943 года (см. главу 9). В это время он работал на передатчике «Венера», установленном в подвале молочной фермы в Финнснесе. Торнбьёрн был младшим братом Эйнара. Именно Торнбьёрн в августе того года собирал разведывательные данные, совершая поездки на велосипеде из Альтейдета в Каа-фьорд и обратно. А сейчас Торнбьёрн плыл на пароходе экспрессной береговой линии в Финнснес, откуда Эйнар передал сообщение в Лондон.
В нашумевшей серии интервью, опубликованной в еженедельнике Aktuell в сентябре 1958 года, Рааби описывал эти события иначе:
«Мы следили за „Шарнхорстом“ лишь четыре месяца. За все это время он только один раз снимался с якоря. Это был тот случай, когда корабль вышел из фьорда, затем через пролив прошел в Бур-фьорд, после чего вернулся обратно. Не обнаружив его на обычном месте, мы его тут же разыскали, а о всех передвижениях линкора сообщили в Лондон. Однако перед Рождеством 1943 года в Ланг-фьорде началась бурная деятельность. Пришел немецкий корабль снабжения — насколько я помню, это было в сочельник, все отпуска морякам были отменены. Мы сразу поняли, что затевается какая-то крупная операция. Мы настроили радиопередатчик и сообщили в Лондон, что есть признаки подготовки „Шарнхорста“ к выходу в море. И когда он фактически вышел, мы тут же дали знать об этом — британские станции ждали наших сообщений круглые сутки. Два других агента, Лассе Линдберг и Трюгве Дуклат в Порсе, также узнали, что „Шарнхорст“ ушел со своей якорной стоянки, и тоже сообщили об этом. Так что англичане в общей сложности получили три сообщения. Потом просочились сведения, что они собираются перехватить линкор. Через два дня после выхода из Ланг-фьорда „Шарнхорст“ был потоплен у Нордкапа».
В 1962 году английский автор Майкл Огден (Michael Ogden) описал эти события в книге «Сражение у Нордкапа» (The Battle of North Cape). Эту книгу контр-адмирал Скуле Сторхейл, командовавший во время сражения эсминцем «Сторд», назвал «правдивым с военной точки зрения описанием тех событий» и добавил:
«Вызывает особое удовлетворение тот факт, что официально подтвержден слух, который дошел до нас в Англии во время войны, что Адмиралтейство было предупреждено о выходе „Шарнхорста“ в море [норвежским] Фронтом сопротивления».
Однако Огден не был официальным историком. Он был просто автором, который в свое время служил в Королевских ВМС. Официальная оценка была дана лишь через двадцать два года, когда вышел третий том пятитомного издания «Британская разведка во Второй мировой войне» (British Intelligence in the Second World War). Этот труд, написанный профессором Кембриджского университета Хинсли (F. H. Hinsley), был опубликован британским правительством в 1984 году.
Однако Хинсли не подтвердил, что Адмиралтейство было предупреждено Норвежским фронтом сопротивления. Наоборот, создалось впечатление, что он умышленно умолчал о вкладе норвежской агентуры, считая это просто слухом, потому что он писал так:
«Оценивая роль, которую сыграла разведка в уничтожении [„Шарнхорста“], не следует преувеличивать роль ошибок, допущенных немецкой стороной. Эти ошибки могли и не оказать решающего влияния, если бы британские соединения не смогли ими воспользоваться; а то, что эти соединения заняли нужную позицию, свидетельствует о высоком качестве британской разведки. Наиболее ценен вклад средств радиоразведки, явившихся единственным источником информации…»
А в сноске добавил:
«Агент SIS в Альтен-фьорде не сообщил о выходе „Шарнхорста“; его пост наблюдения находился в Каа-фьорде, т. е. на большом удалении от Ланг-фьорда».
