Это предостережение III и IV Всемирных конгрессов Коминтерна в высшей степени своевременно напомнить теперь, когда даже Германская компартия, одна из лучших партии Коминтерна, допустила крупные ошибки при применении тактики единого фронта.
Крупнейшая из таких ошибок, совершенных Германской компартией, есть ее поведение в Саксонии. Вхождение коммунистов в саксонское правительство понималось Коминтерном — и только так могло пониматься им — как специальная военно-политическая задача, которая имела целью облегчить революционному авангарду завоевание плацдарма для дальнейших боев, развязать непосредственную борьбу германского пролетариата за политическую власть во всей стране.
Если прямая военная задача непосредственно отодвинулась (ибо темп событий замедлился), то и в этом случае саксонские коммунисты могли и должны были сделать многое — и прежде всего следующее:
1. Ребром поставить вопрос о вооружении рабочих; в первые же часы своего участия в рабочем правительстве коммунисты не должны были знать никакой другой основной темы, кроме вопроса о вооружении пролетариата. Это было главным условием, которое выдвинул и Исполком Коминтерна во время своего совещания с немецкими товарищами, когда решался вопрос о вхождении коммунистов в саксонское правительство.
2. Коммунисты обязаны были с такой же силой выдвинуть немедленно вопрос о национализации крупной промышленности, о реквизиции буржуазных домов, богатых особняков для бездомных рабочих и их детей, об экстренных революционных мерах помощи безработным, о немедленном аресте фабрикантов, приступающих к саботажу производства и т. п.
3. Коммунисты обязаны были самым решительным образом оживить идею создания политических Советов рабочих депутатов.
4. Коммунисты обязаны были с первых же часов своего участия в так называемом рабочем правительстве открыто критиковать и пригвождать к позорному столбу бесхарактерность и контрреволюционность левых с.-д. с Цейгнером во главе.
5. Коммунисты обязаны были поставить вопрос о разрыве с левыми с.-д., как только выяснилось, что эти последние не идут ни на одну решительную революционную меру.
Ничего этого сделано не было. Многое сделано было наоборот. Министры-коммунисты с чрезвычайной заботливостью твердили о том, что они стояли «на почве конституции», и не уставали повторять, что они «ответственны только перед ландтагом». Это придавало всей агитации партии совершенно не тот характер, какой она должна была носить. В результате получился не воинствующий коммунизм, а довольно ручная и лояльная коммунистическая оппозиция «левых» с.-д. Вместо боевого эпизода, вместо революционной стратегии получилось банальное парламентское сотрудничество с «левыми» с.-д. Были моменты, когда партия или по крайней мере ее представители в «рабочем» правительстве превращались в пленников «левых» с.-д.
Саксонские «левые» с.-д. во главе с Цейгнером держали тесную связь с центровыми элементами социал-демократии. Эти последние, в свою очередь, шли и идут на поводу у правых с.-д., правые с.-д. — у Штреземана, Штреземан — у генерала Секта, а Сект — у откровенных фашистов. Такова непрерывная цепь.
Весь «саксонский» угол зрения оказался неверным. Партия преувеличила политическое значение саксонских эпизодов и недооценила решающее значение такого центра, как Берлин.
В самой Саксонии Германская компартия не сумела вовремя перенести свою базу на фабзавкомы, т. е. не сумела сорганизовать единство пролетарского фронта снизу путем объединения фабзавкомов для противопоставления их в целом социал-демократическим вождям, готовившим измену. ЦК Компартии не видел, что в Саксонии мы имеем лишь таких «левых» с.-д. вождей, которые в лучшем случае готовы на парламентское сотрудничество с коммунистами, но что и там нет таких «левых» с.-д. вождей, которые готовы были бы рука об руку с коммунистами идти на вооруженную борьбу против буржуазии. Ввиду всех этих ошибок конференция в Хемнице и дала неожиданные результаты.
Германская компартия должна была ясно сознать те ошибки, какие были совершены во время саксонского опыта. Без этого правильная тактика партии в дальнейшем будет невозможна. Саксонский опыт окончательно дискредитировал «левых» с.-д. Он показал, что эти герои печального образа на деле являются слугами контрреволюции. Но он же показал, что и в нашей партии существуют элементы, не понявшие тактики единого фронта и не умеющие ее применять по-революционному.
Руководящие слои германской социал-демократии являются в настоящий момент не чем иным, как фракцией германского фашизма с социалистической фразеологией. Это не преувеличение, это факт. Фашизм есть помесь чернейшей контрреволюции с бесшабашной социальной демагогией. Частью этого «синтеза» и являются руководящие слои желтой социал-демократии. Постепенно вырождаясь, вся международная социал-демократия объективно становится не чем иным, как разновидностью фашизма, т. е. одной из групп контрреволюции, что не мешает значительным слоям рабочих с.-д. искренно считать себя социалистами. Разве может кто-либо сомневаться в том, что итальянская с.-д., возглавляемая Турагга и Модильяни, в настоящий момент является не чем иным, как фракцией итальянского фашизма? Разве может кто-либо сомневаться в том, что, скажем, болгарская с.-д., возглавляемая Янко Сакызовым, входящая в министерство фашиста Цанкова и берущая на себя самые палаческие функции в отношении рабочих и крестьян, является не чем иным, как фракцией болгарского фашизма? То же относится к германской с.-д. в нынешнюю стадию развития. Генералу Секту, который ничем серьезным от фашистов не отличается, вовсе не нужно было побеждать германскую социал-демократию. Германская социал-демократия сама породила генерала Секта, выдвинула его на то место, которое он теперь занимает, и является на деле его союзницей. В течение 5 лет, с октября 1918 года, когда власть после первой германской революции попала в руки так называемых «народных уполномоченных» (три с.-д. и три независимых с.-д.), германские социал-демократы и германские независимые (нынешняя «левая» с.-д.), в сущности говоря, ничего другого не делали, как постепенно на тормозах спускались в лагерь буржуазной контрреволюции, сдавая власть фашистам. Ныне этот процесс близок к завершению. Законным наследником 1-го «революционного» правительства Шейдемана — Гаазе оказался не кто иной, как фашист, генерал Сект. Ноябрьская республика вскормила и вспоила фашизм. В обстановке, которая некоторыми своими чертами напоминала нынешнюю обстановку в Германии — на грани между двумя революциями, — тов. Ленин говорил: Россия делится на три лагеря:
