Но Сент-Экзюпери не складывает оружия. Каждую увольнительную он использует для того, чтобы обивать пороги различных учреждений и штабов. Занимаясь проблемами общего значения, он не забывает и о повседневных трудностях, возникающих в его собственной части, и пытается в меру своих возможностей разрешить их.
В конце января в часть прибывает сначала капитан Желе, а затем ее новый командир майор Алиас. Антуан очень скоро находит общий язык с новым командиром и его заместителем капитаном Желе, по образованию политехником. Оба офицера всячески способствуют ему в его начинаниях и вне полетов предоставляют ему полную свободу. К этому времени относится и возобновление изобретательской деятельности Сент-Экзюпери.
На вооружении авиасоединения 2/33 находились двухмоторные «Потезы-63», рассчитанные на экипаж из трех человек: пилот, наблюдатель, стрелок. Самолету этому, предназначенному для того, чтобы летать без сопровождения истребителей, недоставало по крайней мере ста километров скорости. К тому же его огневая мощь – носовые и кормовые пулеметы – уступала вражеским «Мессершмиттам». Через некоторое время несколько «Потезов» заменили «Блока-ми-174», значительно более быстрыми и лучше вооруженными. «Блоки-174» уже достигали скорости 535 километров в час. Но у самолетов этих, предназначавшихся для полетов на высоте 10 тысяч метров, на такой большой высоте замерзали и выходили из строя система управления и пулеметы. Этим отчасти объясняются большие потери французской разведывательной авиации в кампанию 1939-1940 годов. Разведка велась на больших расстояниях над территорией противника. Вследствие кристаллизации паров воды самолеты, «обряженные в подвенечное платье со шлейфом», как говорил Сент-Экс, становились легкой добычей истребителей противника.
Первым делом Антуан старается разрешить проблему замерзания масла на больших высотах. Он привлекает к этому делу доктора Трефуэля и своего друга, известного ученого, впоследствии уничтоженного гитлеровцами, профессора Хольвека. Втроем в институте Пастора они приготовляют специальную смазку и испытывают ее при температуре – 50њ в лаборатории Института холода в Медоне. Опыт удачен. Однако когда Сент-Экс производит то же испытание в полете на высоте 10 тысяч метров, смазка все же застывает. Это его не обескураживает, и он продолжает работать над проблемой замерзания смазки системы управления.
В тот же период он предлагает министерству авиации придуманный им новый способ ночного освещения для маскировки военных объектов. Комитет по изобретениям одобрил предложенный метод, И он был испытан в Тулузе.
Есть одна проблема, которой Антуан занимается уже давно. Речь идет о слепой посадке. В 1936 году он берет патент на «Приспособление для ночной посадки на основе приема отраженных лучей». В 1938 году он берет другой патент: «Слепая посадка путем использования электромагнитных волн». Но Сент-Экс все еще не удовлетворен. Он неоднократно консультируется с Хольвеком и заявляет новый патент и два добавления к патенту от 19 и 29 февраля 1940 года: «Определение местоположения объекта на основе электромагнитных волн».
Впоследствии имена Хольвека и Сент-Экзюпери оказались объединенными в предисловии, которое член Академии наук Р. Бартельми написал к труду Д. Стрелкова1, главного инженера телевизионной лаборатории Компании счетчиков, которой Антуан продал свой патент, оформленный Хольвеком. В первых числах мая 1940 года Сент-Экс и лейтенант Израэль, по образованию инженер, окончивший «Эколь сентраль», присутствуют при испытаниях первого такого прибора, сконструированного на заводе Компании счетчиков в Монруже. Можно смело утверждать, что за несколько лет до того, как американцы выпустили и стали применять свои знаменитые «Декка», Сент-Экс замыслил подобный же, не менее точный прибор.
Возвращению к теме слепой посадки предшествовало одно едва не окончившееся трагически происшествие, при котором Антуан проявил замечательное хладнокровие.
Однажды соединение получило приказ испытать новый способ ночного освещения полосы приземления: Сент-Экс, естественно, вызвался первым произвести испытание. На поле привели грузовик с движком для питания сигнальных огней. Поднявшись в воздух, Антуан описал несколько кругов, а затем подал сигнал, что идет на посадку. Снизившись, он вдруг заметил: на небольшой высоте сигнальные огни не видны! Тем ни менее он попытался приземлиться. В этот момент в его поле зрения попали вынырнувший из мрака силуэт грузовика и люди, в уже бросившиеся наземь. Сент-Экс успел дать полный газ и, оттолкнувшись от земли, как от трамплина, взмыл вверх. Он едва избежал тяжелой катастрофы. Зажгли прожектор, и он смог совершить посадку.
Выскочив в большом волнении из кабины, Антуан завопил:
– Я чуть было вас не убил, я чуть было вас всех не убил! Я ничего не видел!
Сигнальные огни установили под другим углом, и он тут же совершил вторую попытку. На этот раз все обошлось благополучно.
Храбрость – будничное явление среди летного состава авиачасти. Со своей стороны, майор Алиас проявил себя хладнокровным, опытным командиром, сумевшим спаять воедино подчиненных ему людей, вдохнуть душу в хорошо сработавшийся механизм. Сент-Экс говорил про него:
«Теперь у нас есть командир, не хватает только техники».
Если что и отличало мужество Сент-Экзюпери от храбрости его товарищей, то это более ясное представление о трудностях, лежащих перед ними, о бесполезности их самоотверженной работы и жертвенности. Он и не пытается скрыть своей тревоги по поводу скудости средств и возможностей Франции. Ему кажется, что понимание этого обязывает его всегда и везде делать больше других, больше рисковать. Он и лейтенант Израэль вызываются всегда добровольцами на любое задание, так что майор Алиас однажды даже огрызнулся: «Вас послушать, только вы и будете летать!»
За глаза командир с большим уважением отзывался о Сент-Эксе: «Он не увиливает ни от какого риска. Всегда впереди! Всегда готов на все! – и с сожалением добавлял: – Не могу поручить ему командовать эскадрильей. Представляете, что бы он потом писал в рапорте!»
Майор, видимо, намекал на то, что Сент-Экс вряд ли постеснялся бы отметить в рапорте неоправданный риск, которому без всякой пользы подвергались люди. А изменить что-либо командир был не в силах. С тем большим интересом он следил за попытками Сент-Экса хоть как-нибудь облегчить и обезопасить труд своих товарищей.
В период «Странной войны» в части установился такой порядок: вернувшийся с задания экипаж получал обычно двухдневный отдых. Вне вылетов Антуану предоставлялась полная свобода ездить куда он хочет. А так как до Парижа недалеко, то Сент-Экс очень часто бывал там и мог говорить:
