Ознакомительная версия.
Английское предложение о сотрудничестве с Индией в области обороны исключало создание индийской национальной армии. Криппс не соглашался даже на формирование местных отрядов самообороны. Он лишь обещал создать департамент обороны, который возглавил бы индиец. Но основными функциями этого департамента должно было стать снабжение британских солдат, торговля в войсковых частях и организация досуга военнослужащих в тылу. На время войны существовавшая в Индии система правления сохранялась. Никакого национального правительства не создавалось. За вице-королем сохранялась вся полнота власти.
11 апреля 1942 года рабочий комитет ИНК под влиянием Ганди опубликовал резолюцию об отказе конгресса принять предложения британского правительства. В тот же день Криппс телеграфировал в Лондон: «Совершенно ясно, что нет никакой надежды на достижение соглашения…». Президент Рузвельт попытался убедить Черчилля в необходимости продолжить переговоры с индийцами, но британский премьер не согласился уступить даже в этом.
Руководство ИНК заявило британским партнерам по переговорам: «Мы убеждены, что если бы британское правительство не проводило политику, поощряющую беспорядки, мы были бы способны объединиться… Но правительство больше заботится о том, чтобы продлить как можно дольше свое господство в Индии, чем о действительной обороне Индии от грозящего ей нападения и вторжения, и с этой целью разжигает разногласия в стране».
Провал миссии Криппса показал, что английское правительство прибегает к маневрам, направленным на затяжку времени, чтобы не давать до конца войны определенных политических обещаний. Но британскому правительству также стало ясно, что восстания в Индии в ближайшее время не будет.
Хотя большинство руководителей ИНК в условиях реальной японской угрозы вторжения в Индию готовы были активно помогать Англии в войне, Ганди по-прежнему стоял на своем: моральной поддержке — да, непосредственному участию в войне — нет. По словам Неру, Ганди во второй раз за время войны «оказался неспособен отказаться от своей аксиомы ненасилия. Близость войны была для него вызовом, испытанием его убеждений». Эту позицию Ганди Джордж Оруэлл в 1949 году оценил следующим образом: «Если ты не готов отнять чужую жизнь, то зачастую должен быть готов к тому, что жизни будут отняты как-то иначе. В 1942 году, когда Ганди призывал к ненасильственному сопротивлению японским захватчикам, он был готов признать, что это может стоить нескольких миллионов жизней». Не очень понятно, откуда здесь взялись миллионы жизней. Если Оруэлл имел в виду, что Ганди призывал индийцев открыть фронт японской армии и допустить оккупацию Индии японцами, то это далеко не так. Подобных призывов от Ганди не исходило. Если же имелось в виду, что следствием призывов Ганди был отказ всех индийцев от службы в британской армии и опять-таки японская оккупация Индии, то даже в случае реализации этого абсолютно фантастического сценария совершенно непонятно, как мог бы Ганди организовать сатьяграху против японцев. Ведь они формально признавали независимую Индию, и Субхас Бос возглавил марионеточное государство «Азад Хинд» («Свободная Индия»), формально базировавшееся на том клочке индийской территории у бирманской границы, который японцам удалось захватить, и создал прояпонскую Индийскую национальную армию.
Тем не менее летом 1942 года, по его собственному признанию, «измучившись умственно и духовно», Ганди все-таки дал свое согласие на участие конгресса в войне. Он поддержал резолюцию ИНК о том, что «главной задачей временного правительства свободной Индии станет привлечь все ресурсы страны к борьбе за независимость и широко сотрудничать с Объединенными Нациями, чтобы обеспечить оборону Индии при помощи всех сил — вооруженных и иных, находящихся в ее распоряжении».
Освободительное движение Индии искало взаимоприемлемого соглашения, или «золотого компромисса», с английским правительством на период войны, не предпринимая каких-либо революционных акций.
Тяготы войны действовали на основную часть индийского населения угнетающе. Многим крестьянам и городским беднякам снова грозила голодная смерть. Наряду с ростом антианглийских настроений все больше распространялось чувство безысходности и безразличия. Борьба с колонизаторами потеряла прежний накал. Вопрос стоял о том, воевать или не воевать вместе с Англией против японской и германской агрессии.
Ганди пытался понять, в чем он допустил ошибку. Почему торжествует зло и насилие? Почему война — высшая и самая жестокая форма насилия на Земле — подчиняет себе сотни миллионов людей, целые народы и правительства? Почему всеобщий мир и созидание менее привлекательны для людей, чем война, смерть и разрушения?
История поставила перед Ганди вопрос о применении принципа ненасилия в условиях войны, с которой были связаны судьбы Индии, Британской империи и всего человечества. Ганди очень сожалел, что ему не удалось противопоставить войне организованное ненасилие народа. «Имелся существенный просчет в моей технике осуществления ненасилия», — признавался он.
Даже самые преданные сторонники Ганди, как например Раджендра Прасад, стали открыто выражать сомнение в практической ценности абсолютного следования принципу ненасилия. Ганди тяжело переживал, что жизнь отвергала его политические установки.
Но Ганди умел находить общий язык с людьми, не разделявшими его взглядов, и гибко приспосабливаться к меняющейся обстановке. Порой ему приходилось, по его собственным словам, «не соглашаться с самим собою». Когда вторжение японских войск стало реально угрожать Индии, Ганди наконец заявил о возможности вооруженного сопротивления агрессору. Сделал он это вопреки своим самым глубоким убеждениям, но сам внес в конгресс резолюцию, которая гласила, что первой обязанностью временного правительства свободной Индии будет мобилизация всех ее огромных ресурсов для борьбы за свободу, против агрессии и полное сотрудничество с Объединенными Нациями в обороне Индии с использованием для этого всех имеющихся в ее распоряжении Вооруженных и других сил. Как писал Неру, для Ганди это было «поразительное и знаменательное изменение позиции, связанное с моральными и душевными страданиями. В борьбе между принципом ненасилия, который стал для него источником жизненной силы, смыслом существования, и свободной Индией, являющейся его главной всепоглощающей страстью, чаша весов склонилась в сторону последней… Практический государственный деятель одержал верх над непреклонным пророком».
Ознакомительная версия.
