Пантелеймон Кулиш - Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 2

(Одон). Епископ весекский убит в войне с датчанами, а Адельстан из Кента умер.

(Альфред). И некому позаботиться о том, чтобы избрать на (его) место!

(Сигфрид). Нет, король, в том нет нам укоризны. Все таны нарочно собралась в Арвальд, но некого было избрать: не нашли такого, который мог бы читать Святое Письмо.

(Альфред). Будто уже в Англии нет ни одного священника, умеющего читать? Ведь еще отцом Этельвальдом была заведена коллегия.

(Сигфрид). Коллегии давно уже у нас нет.

(Альфред). Где же она?

(Сигфрид). Сожжена датчанами.

(Альфред). Опять датчане! Да что это за бич такой датчане? Ила Англия вся состоит из трусов, или в самом деле датчане... (Входит вестник). Что это за человек? что ты?

(Вестник). Король!

(Альфред). Что?

(Вестник). Датчане ворвались и грабят Лондон.

Король в изумлении. Как легки на помине! Ну, господа таны и графы, теперь нам приходится сию минуту думать о вооружении. Нечего делать, нужно все отложить в сторону.

(Эдвиг). Я готов, все вассалы при мне, государь.

Этельбад. Для тебя, государь, все рад перенесть.

Арвальд. В одну минуту буду снаряжен. Уходит.

(Альфред). Да, шумно начинается мое царствование! Дайте же все вы, благородные таны, клятву — ни пяди земли не уступать датчанам.

(Таны). Да, клянемся, Спасителем Иисусом и Девой Марией клянемся!

(Альфред). Я хочу сейчас осмотреть войска ваши. (В сторону) Ну, король, яви теперь деятельность духа. Вот тебе то поле , которое ты рвался возделать! Много работы предстоит. Страшная перспектива: внести туда пламенник наук и познаний, где их в помине нет, где нет букваря во всём государстве; подвести под законы и укротить своевольное неустройство зтих беспокойных магнатов, глядящих лесным (зверем); а в добавок и на плечах неприятель. Дай, Боже, силы! Уходит.

Цеолин. Как мне нравится король!

Эдрин. Ты не знаешь его еще, Цеолин, хорошо: это Бог, а не человек.

Эдвиг. Что, Кедовр? у тебя все вооружены?

(Кедовр). Все.

(Эдвиг). Что король? ведь кажется молодец?

(Кадовалла). Да, кажется, храбр, да что-то так...

(Эдвиг). Что?

Кадовалла. Мудреной что-то.

Действие II.

Альфред, граф Этельбальд, граф Эдвиг, Цеолин, Кадовалла, с толпою воинов, входят на сцену.

Альфред. Мне еще не верится, чтоб мы были побеждены. Горсть, разбойничья шайка, не больше, — и перед этой шайкой не могли устоять 2 тысячи феодалов, цвет саксонской нации, и 10 тысяч пеших! Что скажете вы на это, благородные таны, столпы зтой нации?

Граф Эдвиг. Король, распусти нас. Я соберу всех слуг моего замка, сам выгоню моих вассалов. Пусть каждый сделает то же.

(Альфред). Граф, ты сед волосом и даешь такой совет! Нет, благородные таны, все теперь зависит от нас самих и от нашей решительности. Уступим — мы потеряем все, возростим гордость неприятельскую в уверенность в их непобедимости. Вы видели, как они неслись в битве. Один шаг назад — и дерзость их возрастет, как Голиаф. Бароны, одно нам средство. Здесь нечего думать об отступлении. А нападем с этими же самыми силами, пока не узнала о нашем поражении нация.

(Эдвиг). Король, ты видел сам, что наша храбрость не заслуживала упрека. Я никогда не думал о своей жизни; но, клянусь Пресвятой Матерью, за них стоит демон! Я видел сам, как его темный образ мчался рядом с этим непобедимым Губбо. Мои вассалы в первый раз побледнели от страха.

(Альфред). Какое черное невежество веет от.... [79] Тебя, я знаю, не уверишь, потому что твоя душа в старой коре; но только видно, что (вы) недавно приняли христианскую веру и ничего не смыслите в ней. Вы испугались злого духа: разве злой дух может устоять против Бога? Разве есть что на свете больше христианского Бога? Вы видели, с каким криком и устр(емленным) копьем стремились в наши ряды эти морские люди, — а отчего? потому что поминутно призывали языческого Бога Одена, который пыль и прах пред Богом христианским. А вы не надеетесь. Какие вы христиане? За вас Христос и Пресвятая Дева... Король идет. Ни двух шагов земли датчанам!

Часть парода и всадники. Король, датчане! Стой, гонятся!

(Альфред). Все таны ни с места! Далеко датчане?

(Народ и всадники). По пятам нашим.

(Альфред). Во имя святой Марии, не подвинемся, как каменные скалы.

Врывается на сцену дружина датчан. Саксонцы встречают их копьями и начинается сеча.

Губбо. Сыны Одена! не полон будет пир наш, если мы не сокрушим англосаксов.

(Альфред). Англосаксы! не забывайте, — с нами Христос и Мария.

Губбо. Ригальд Ринальд, (зачем) гремит твой меч? Мало искр вышибает твое копье из неприятельских лат.

(Ригальд Ринальд). Нет, король Губбо, кровь от вражеских трупов отуманивает твой взор.

Опральд. Оден! готовь мне место в Вальгале.

Альфред. Христиане! крепитесь; святой Георгий на белом (коне) за нас.

Губбо. Оден! рука моя дымится кровью, а Ингвара нет со мною. Ригальд Ринальд, зачем избитый шлем твой... не дрожат ли твои перси?

(Ригальд Ринальд). Еще станет, король мой Губбо... Вот тебе, собака! Сыны Одена доставят тебе черепов на пиршественные чаши.

(Альфред). За Марию, за Христа, англосаксы!

Губбо. Уста мои запеклись, язык сохнет, а Ингвар мой не летит на помощь.

(Ринальд, падая). Оден! готовь мне место в Валгале.

(Эдвиг). Вот тебе, собака датчанин! Протыкает ему голову копьем.

Альфред. Англосаксы! победа за нами.

Губбо. О, нет, не будет (этого), Альфред, по коих пор меч мерцает в руках моих!

Альфред. Остановитесь датчане! сдавайся Губбо, и положи твое оружие.

Губбо. Никогда! ты думаешь, что сыны Одена когда-нибудь соглашались быть чьими бы то ни было рабами!

(Альфред). Мне не нужно, Губбо, твоей свободы; я не отнимаю (её) и на два слова.

Губбо.... [80] Обе стороны опускают копья.

(Альфред). Я готов заключить с тобой мир и пощадить остаток твоих товарищей, с тем чтобы ты теперь же немедленно отправился за море (и) принес клятву, по обычаю твоей религии, никогда не являться у берегов Англии. Оружие все при вас остается; все, что ни имеете на себе, не будет тронуто.

(Губбо). Король Альфред, я соглашаюсь.

(Альфред). И так, храбрый (конунг), произнеси клятву.

(Губбо). Клянусь... [81] Оденом, моею сбруею, моим вызубренным мечом, что никогда я и вся храбрая моя дружина не будем нападать на твои владения! а когда не выполню моей клятвы, да будет железо как медь на латах наших! да обратятся наши копья на нас же самих!

Альфред. Слышите вы все клятву? Губбо, ты свободен — ступай. Твои ладьи ждут у берегов.