Вчера получил я, Всемилостивейшая Государыня, чрез прибывших ко мне от Войсковой Донской Канцелярии и от Генерал Маиоров, Князя Багратиона и крепости Святаго Димитрия Обер-Коменданта Потапова, курьеров уведомление о злодейских стремлениях изменника Пугачева, производящего варварства свои к Дону, а Комендант Царицынской, Полковник Цыплетев, рапортует, что овладел он и Саратовом, чрез измену перебегших к нему артилеристов с своими Офицерами и Маиора Салманова с гарнизонными солдатами и жителями, Комендант же, Полковник Бошняк, с малым числом рядовых и несколькими Штаб и Обер-Офицерами, взяв два знамя и пробившись сквозь толпу, ретировался к ближайшей крепости. По чему я, Всемилостивейшая Государыня, и подтвердил Генерал-Маиору Князю Багратиону, чтобы он, не страшась многочислия изменническим толп, храброю рукою их поражал, а Бригадиру и Кавалеру Бринку, которой, по первому еще моему повелению, отрядил, в содействие означенному Генерал-Маиору, с половины сего месяца, Селенгинской пехотной полк, шестые эскадроны Слободских гусарских полков и два эскадрона жолтых поселенных гусар, отправляя еще вперед к войску Донскому и три Казачьи полка, предписал я иметь крепкое внимание на Дон, куда он и делает движение. Сверх того Ряжскому полку, к Бахмуту идущему, приказал я, облегчась от всех тяжестей, с одними полковыми пушками, по достижению Бахмута, следовать к верховным Донским станицам, способствуясь хотя обывательскими лошадьми; для чего и осмелился я, Всемилостивейшая Государыня, дать ему подорожную на сто пятьдесят подвод. А между тем Астраханскаго драугнскаго полку четыре эскадрона надеюсь близко уже Дона. Хотя прежде и доносил я Вашему Императорскому Величеству о командировании Генерал-Порутчика, Графа Мусина-Пушкина, но как получил я Указ Военной Вашего Императорскаго Величества Коллегии, двух гусарских и двух пикинерных полков с одними Штаб-Офицерами в команду Генерал-Майора Волкова, то, по прибытии означенных полков, и приказал я Графу Мусину-Пушкину, дождавшись своего обозу, следовать к Московской дивизии, куда по расписанию назначен.
Как уже со стороны армии моего предводительсво Ростовской карабинерной полк, часть деташамента Бригадира и Кавалера Бринка и Астраханской драгунской полк, обращены к закрытию Дона, то я и не дерзнул, Всемилостивейшая Государыня, умножить там числа войск регулярных, а отправил отсюда тысячу двести отборных Донских Казаков, коих Полковники обнадежили меня чрез две недели туда достигнуть на поражение злодеев.
По доходящим известиям, что изменник Пугачев предприемлет намерение с Дону следовать в Нагайския орды, чтобы, сей ветреной народ приглася в изменническую свою шайку, удобнее мог он производить злодейства свои, решил я, Всемилостивейшая Государыня, послать к Калге-Солтану и Джан-Мамбет-Бею артикулы мирнаго постановления от Генерал-Фельдмаршала, Графа Петра Александровича, ком не присланные, прося их оные обнародовать, а по тому считая, что не так легко могут поползнуться сии варвары, когда совершенно удостоверены будут о заключенном мире. Хотя же и повелено было от меня Господину Бригадиру Бринку скрывать от Нагайцов смятение в Государстве, но он доносит, что обстоятельства сии им известны и слух между ними носится, будто в Донских селениях некоторые из подлаго народа охотно ожидают его прибытия. По таковому поведению сих плевел, препоручил я, Всемилостивейшая Государыня, Бригадиру Бринку иметь особливое примечание и надзор, приемля меры достаточныя к уничтожению предполагаемых злодеями намерений. Калге-Солтану сообщил я, Всемилостивейшая Государыня, что где бы он в границах Империи Вашего Императорскаго Величества ни восхотел иметь убежище, везде будет пользоваться Высочайшим Вашего Императорскаго Величества покровительством.
Отъезд мой к Полтаве предприму я, Всемилостивейшая Государыня, не прежде, как по выпровождении отсюда всего нужнаго, надеясь окончить сие в начале Сентября месяца. А Крымския дела, равно как и Кубанския, особливаго внимания требующия, на кого Вашему Императорскому Величеству возложить благоугодно будет, испрашиваю Высочайшаго Вашего Императорскаго Величества повеления, считая, по скудоумию моему, за нужное продолжать с ними переписку к лучшему о их обращениях сведению. Я же, Всемилостивейшая Государыня, с дня на день от здешних Ханов новыя получаю требования, которыми ищут они удовольствия в заплате старинных еще долгов, находя оные лет за пятнадцать и сколько в первую кампанию за Днестром побито у них Мурз и чиновников, тех всех настоят об отпуске, а я на все то с пристойностию им ответствую, видя, что сии варвары желают меня чем ни есть раздражить к удобнейшему чрез то отпадению от союза с Державою Вашего Императорскаго Величества, и стану стараться, по распоряжении всего, удалиться от пустых их претензий, будучи между тем, Всемилостивейшая Государыня, по нещастию моему, в слабом состоянии своего здоровья, так что с трудом из избы выходить могу, и не знаю, каким образом возмогу совершить путь свой.
Божию милостию Мы, Екатерина Вторая, императрица и Самодержица Всероссийская, и протчая, и протчая, и протчая.
Нашему Генералу Князю Долгорукову.
Усматривая из реляции вашей, от 26-го Августа, с одной стороны, что вы все под предводительством вашим войски из Крыма выводите, и оныя, по присланной к вам из Военной Коллегии репартации, отпускаете во свояси, а с другой уведомясь о слабом состоянии здоровья и о представлении вашем, чтоб Крымския и Кубанския препоручены были кому другому, Всемилостивейше дозволяем вам возвратиться в Москву, и поручить команду над Нашими войсками старшему, находящемуся при вас Генералу Порутчику. Сей Генерал, поколику токмо возможно будет по настоящему положению, в котором армия наша тогда найдется, имеет употребить все свое попечение, дабы сколько ни есть привести в исполнение данныя вам предписания последним нашим рескриптом, от 22-го минувшаго Августа, для чего, как оной Наш рескрипт, так и сей оставит вам у него, объявя ему при том, чтоб он о всех новых произшествиях доносил Нам реляциями, а о том, чтоб же о всем писал и к Нашему Генералу Фельдмаршалу, Графу Румянцову, и состоял под его повелениями, и чтоб он же находился в тесном сношении с Нашим Генералом Порутчиком Щербининым, и по его требованиям поступал, котораго, по его долговременному знанию Крымских и Кубанских дел, Мы при оных вновь оставляем особенным рескриптом, ныне же к нему отправляем. Что же касается до стостояния, в каковом остаются Крымския дела, то Мы видим, с одной стороны, что Турецкия войски заняли уже, или занимают, знатнейшия Крымския места, а с другой не ведаем еще; по содержанию рескрипта Нашего от 22-го Августа, к вам при толь смущенных обстоятельствах дошедшаго, какое могли вы учинить исполнение, а еще меньше предусмотреть здесь можно, пособлено ли тому, или еще и совсем нет полученными иногда между тем и от Нашего ГенералФельдмаршала, Графа Румянцова, предложениями, и преподанным вам от него руководством: то Мы, при толь малом достатке сведения о настоящем вашем положении, и предполагая, ежели бы дела вашего края в прежнем затруднительстве были и вы еще не предуспели возвратить оныя по Нашим предписаниям и советам Генерал-Фельдмаршала, Графа Румянцова, сколько ни есть на степень, сходственнейшую с договорами мира, Мы и находим уже за нужно, чтоб в таком случае имеющий быть вам преемник, в отвращение продолжающегося неудобства, отозвался к командующему в Крыме Турецкими войсками Сераскеру по следующей здесь форме письма, и представил ему непристойность его поведения, и чтоб при том и войски Наши в таком виде и состоянии находились, по которому бы совершенно и всячески оказывалось, что дела тамошния не вовсе оставлены, но что нужная стража, однако же, продолжается. Сверх того здесь же Мы еще восхотели вам приметить, что и назначенные вами гарнизоны для Яныкол я и Керчи для настоящаго времени видятся быть недостаточны, разве бы сии оба места по малости своей не могли помещать множайшаго числа, как равным образом и для содержания Кинбурна одного баталиона очень мало же, по всем до сего места принадлежащим уважением, и по тому Мы вам повелеваем, сколько будет возможно, не только Яниколь, и Керчь, по силе предыдущаго рескрипта, снабдить довольным гарнизоном и комендантами, в искустве и расторопности испытанными, но и для Кинбурна приготовить отряд войска, соответствующий важности сего новаго приобретения, определяя И туда начальником, по силе того же рескрипта Офицера знатнаго и искуснаго. И пребываем к вам Нашею Императорскою милостию благосклонны. Дан в С.Петербурге, 15-го Сентября, 1774 года.
