Ознакомительная версия.
С приготовлением еды мы устроились совершенно исключительно: пчельником заведует переселенец из Курской губернии, и его жена варит на всех нас, стирает и печет хлеб. Так что мы можем обойтись без сомнительной азиатской кухни. Но со снабжением здесь туговато пока — зелень, мясо и другое приходится доставать не без труда, базар в Кара-Тюбе, т. е. за семнадцать км отсюда. Конечно, за три дня нельзя все как следует наладить, дальше будет лучше, т. к. мы имеем право менять, и это нам поможет доставать все, что понадобится. Уже два дня мы работаем, и есть уже кое-какие успехи, но общая перспектива неясна. Встаем в 6 ч., завтракаем в 7, выходим в 8, возвращаемся в 4 ч., купаемся в речке, вернее, моемся с помощью ковша и губки — t° около 16, затем обедаем, приводим все в порядок, в 9 ч. ужинаем и в 10 ч. ложимся спать. Я ввел это расписание, и все исполняют его очень легко. Из Самарканда взяли трех узбеков, но одного уже ликвидировали за полной негодностью, здесь удастся взять русских рабочих. Район совершенно тихий и спокойный.
Я сейчас один в лагере, Самойло и Флоренский <Кирилл Павлович Флоренский (1915–1982), сын философа П. А. Флоренского, основатель сравнительной планетологии, исследователь Тунгусского метеорита, возглавлял лабораторию Сравнительной планетологии в Институте космических исследований и в ГЕОХИ с 1967 по 1982 год. — А. Х.> ушли на дикобраза, ушли давно, но выстрелов не слышно, другие ушли за хлебом, начинает уже темнеть. <…>
8 июля 1933 г.
…Был очень утомительный день, пришлось идти по большой жаре и на очень высокую, крутую гору, нашли сегодня очень мощную кварцевую жилу с какими-то минералами, сегодня их будет определять А. Н.<?>
10 июля 1933 г.
<…> Последние годы я как-то живу точно во сне: все то прекрасное, что ко мне пришло вместе с тобой, все время омрачается тяжелыми мыслями, а между тем годы идут — вот мне уже сорок седьмой год пошел — как много! А я все еще этого своего возраста как-то реально не ощущаю, все еще хочется учиться, кажется, будь иная обстановка, готов был бы опять начать сначала какую-нибудь совершенно новую работу.
Туркестан, 1933
<…> Все же экспедиция по сравнению с прежними годами организована очень хорошо. Пока работаем пешком в ближайшем районе и каждый раз что-нибудь находим, признаки благоприятные уже имеются, но самого главного еще не нашли — впрочем, осмотрели только как будто одну десятую района, не больше. Ходьба здесь по долинам легкая, все время в тени и около воды, но хребты голые и скалистые, должен тебя раз и навсегда успокоить — опасных мест здесь нет совершенно, склоны большей частью пологие, всюду обломки пород, так что идешь как по хорошей лестнице, лазать совершенно не приходится. О дальнейшем сейчас трудно сказать, но, может быть, если найдем что-нибудь интересное, то вверх по Зеравшану совсем не поедем… Через неделю большую часть ульев отсюда увезут, и тогда мы перенесем палатки в более тенистое место. Каждый день я купаюсь в реке, вернее обливаюсь, со стиркой здесь все обстоит хорошо. Воды я не пью, только чай, остальные пока пьют, вода здесь хорошая — выше по долине населения никакого нет, и много родников. Зима была снежная, и воды много, но август, видимо, будет другой — на дожди надеяться не приходится. С фруктами здесь плохо, будем пытаться доставать их в Самарканде, куда будем посылать арбу (которую еще не купили). Пролетом был Горбунов <Горбунов Николай Петрович (1892–1938) — большевик, ближайший сотрудник Ленина, Управ — ляющий делами Совнаркома РСФСР и СССР, с 1928 года возглавлял комплексную Таджико-Памирскую экспедицию, был ректором МВТУ, в 1938-м арестован и расстрелян. — А. Х.> и оставил мне записку, по которой всюду оказывают содействие — надеемся использовать здешние плодоовощные совхозы.
Над нами каждое утро пролетает аэроплан из Сталинабада в Самарканд. Летит высоко-высоко, так как ему приходится пролетать над Гиссарским хребтом. Последний виден, если подняться хоть немного на горы над нашей долиной. Странное дело — несмотря на громадную длину и массу снега, вид Кавказского хребта мне кажется гораздо интереснее. Вспоминаю я всякий раз, как мы с тобой ходили в Боржоме смотреть снеговые горы.
Под солнцем, Туркестан, 1933
<…> Весь вчерашний вечер у меня оторвали — привели продавать лошадей и спросили по 8000 за лошадь, ну что тут можно сделать? Сегодня отправились за двадцать пять км искать, но без особой надежды. Между тем сейчас уже лошади становятся безусловно нужны, так как ближайший район мы уже осмотрели, дальше же ходить пешком слишком трудно становится. Наши вернулись и все-таки купили лошадей, двух за 3650 рублей — только за деньги, мануфактура здесь в небольшой цене, и ее просто придется продавать за деньги, рисунки взяты все азиатские, и охотники найдутся. Теперь нужно еще три лошади и четыре ишака, одну арбу — тогда все будет в порядке. По первым дням работы я доволен районом, многое видно без всяких расчисток, и я склоняюсь к тому, чтобы на восток почти не ездить, во всяком случае, ездить не далеко, не дальше Фан-Дарьи. Тем более что в западной части Каратюбе (Джам) можно ждать еще более интересных пород.
Отряд в Туркестане, 1933
16 июля 1933 г.
<…> Мы и сейчас еще не имеем вполне оформленного снабжения: наряды нам дали на пункт, настолько удаленный от места работы, что нам пришлось бы затратить огромные средства на доставку. Прикрепление же нарядов на Самарканд все задерживается, и мы получаем продукты больше из любезности и благодаря уже установившимся связям. Сейчас мы снабжены вполне удовлетворительно — получил муку, ячмень, растительное масло и солонину, зелень легко достаем (лук, огурцы, морковь), фруктов здесь в горах не видим совсем, кроме ежевики и дикой вишни. В общем, все понемногу налаживается, и мы уже работаем полностью, соседние же отряды отстали много больше нас. У нас уже куплено в Китабе четыре лошади, совсем недорого, благодаря частичной оплате рисом и мануфактурой. 22 июля купим еще три и арбу, ишаков не будем заводить совсем. Завтра я с Самойло едем дней на пять в первый наш объект и теперь будем часто ездить.
Нашу лагерную стоянку пришлось передвинуть вниз к пчельнику, так как два раза ветер срывал и ломал наши палатки. Сейчас третий день мы уже внизу, здесь палатки стоят прочно, пришлось сделать новые палатки взамен игрушечных, которые нам дали из Москвы. Койки тоже пришлось чинить, скоро, вероятно, того же потребуют столы и стулья. Ветры здесь ужасные, особенно на перевалах, они несут не только пыль, даже мелкий гравий, которого здесь очень много, благодаря разрушению гранитов. Здесь пешком все исходили, нашли немало интересного, но пока не на тему. В одной жиле есть продукты меди, можно ждать и золота. Вчера видел двадцать куропаток (кекликов), прямо из-под ног вылетели!
Ознакомительная версия.
