Я пробовал несколько лет назад иметь дело с телевидением: мы записали песню «Фильмы». Позже сняли песню «Война». Они похожи. как братья-близнецы. Мы посмотрели эти ролики, и тогда я решил больше никогда не иметь дела с телевидением.
РИО. Есть еще ваши ролики на ТВ?
Цой. Есть пиратская запись с какого-то концерта «Алюминиевых Огурцов». Она, по-моему, даже черно-белая. Еще песня «В Наших Глазах» лежит, ждет.
РИО. Твое отношение к фильму «Рок»?
Цой. Не знаю… Слишком много там: «Глеб, ты хочешь писать?»
РИО. Картины ты давно рисуешь?
Цой. Давно.
РИО. И много нарисовал?
Цой. Довольно много.
РИО. Ты их высоко ценишь?
Цой. Очень.
РИО. А ты причисляешь себя к «новым художникам»? Ведь твоя картина сильно отличается от всех остальных на их выставке в ДК Свердлова, она совершенно другая.
Цой. Я не знаю. По большой просьбе друзей отдал одну картину на выставку и то боюсь за ее сохранность… Не знаю… Это шутка.
РИО. Какие картины ты больше всего любишь рисовать?
Цой. Иногда я рисую очень реалистические картины. Я учился рисованию, живописи десять или одиннадцать лет, поэтому я умею рисовать. Я знаю анатомию, как падает свет и все такое прочее. Иногда рисую собирательные картины, такие, как «История любви», которая и висит в ДК Свердлова. Мне больше нравятся собирательные картины, как некая вещь, которая имеет меньше отношения к академическому искусству.
РИО. Существует такой термин — неоромантика. Как ты сам считаешь, насколько существенна, насколько весома эта приставка «нео», во-первых, для направления в целом и, во-вторых, для работ КИНО?
Цой. Думаю, абсолютно несущественна. Просто очередная наклейка. Я всегда был очень романтичным молодым человеком, но я никогда себя так не называл.
РИО. А как твои личные отношения с «Мелодией»?
Цой. Они — пираты. Выпускают пластинки группы КИНО без всякого согласования с нами, то есть в связи с выпуском пластинки никаких дел с ними мы не имели вообще. Я в газете (!) прочитал, что выходит наш альбом. Я не знаю, почему в нашей стране государственная фирма может выпускать пластинки без разрешения и без всякого ведома автора, оформлять, как они хотят, писать на них что угодно. Я совершенно не понимаю, как все это возможно.
РИО. А кооперативы — это тоже пиратство?
Цой. Полное пиратство. Никакого отношения к распространению записей группы КИНО я не имею. Единственное, что мы сделали, — это записали альбом. Мы закончили запись альбома, и буквально на следующий день я улетел в Алма-Ату. Прилетел, походил по городу, смотрю, у кооперативщиков лежит: КИНО, 1988, «Группа Крови». В Ленинград прилетел — и здесь на каждом углу, в каждом ларьке. А по опросам газеты «Смена» альбом занимает первое место… И все кооперативы говорят, что наиболее записываемая группа — это КИНО. Да, думаю, как все отлично-то.
РИО. Сталкивался ли ты где-нибудь, в каком-нибудь городе с неприятием вашей музыки?
Цой. Никогда. Последний год точно. Естественно, в разных местах принимают по-разному. Бывает, более вяло и прохладно, чем В Ленинграде или Москве, где люди знают все песни наизусть. Но все равно, когда я ухожу, люди, как правило, хотят послушать еще.
РИО. Любишь петь на бис?
Цой. Не то что люблю… Просто мне не трудно.
РИО. КИНО предпочитает играть соло или с разогревающей командой?
Цой. Неважно, разогревающая это команда или нет. Просто у нас нет еще возможности сделать достаточно разнообразную длинную программу. Пока хватает минут на тридцать.
РИО. Если представить, что у КИНО существует своя концепция построения концерта, к чему она ближе: к тому, чтобы самим искать контакт с публикой, или к тому, чтобы публика искала этот контакт?
Цой. Самим, конечно.
РИО. Такой вопрос — ответ на него кажется очевидным, но чем черт не шутит: для тебя какое из двух зол лучше — полное равнодушие зала или полное неприятие?
Цой. Лучше, если не нравится. Лучше, если раздражает. Все-таки это какая-то эмоция, все-таки мне удалось зацепить этого человека. А ему с этого легче переключиться на положительное. Такой человек сходит на концерт-другой и обязательно найдет что-то свое.
РИО. Витя, вот ты — я не знаю, сознательно или нет, — поставил себя в такое положение, что ты, по большому счету, никому ничем не обязан: захочешь — будешь сниматься, не захочешь — не будешь, захочешь — запишешься, не захочешь — не запишешься.
Цой. Абсолютно сознательно.
РИО. И дальше ты собираешься поддерживать такое состояние?
Цой. Да, конечно.
ВЯЧЕСЛАВ БУТУСОВ
В. Бутусов (р. 1959 г.) — лидер, вокалист, автор музыки и некоторых текстов группы НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС из Свердловска (Екатеринбурга).
Группа НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС берет свое начало в 1978 г., когда три студента, будущих архитектора, В. Бутусов, Д. Умецкий (бас-гитара) и И. Гончаров (барабаны) объединились под названием АЛИ-БАБА для записи своего альбома. Так или иначе, альбом был записан и получил название «Али-Баба и 40 Разбойников».
Название НАУТИЛУС появилось только в 1982 г., когда группа, дополненная лидер-гитаристом А. Садновым, работала над записью двойного альбома «Переезд» (1983). Период в основном студийной работы закончился в 1985 г. записью альбома «Невидимка», уже замеченного любителями. В его записи кроме Бутусова и Умецкого участвовали клавишник В. Комаров и драм-машина. Оператором был А. Макаров. Тогда же в названии прибавилось второе слово — ПОМПИЛИУС, чтобы избежать путаницы с московской командой НАУТИЛУС Ю. Шахназарова, Е. Маргулиса и Ко (по латыни «наутилус помпилиус» обозначает родмоллюска).
В следующем году НАУ произвел сенсацию на I фестивале Свердловского рок-клуба, а летом 1986 г. записал свой знаменитый альбом «Разлука». Состав пополнился саксофонистом А. Могилевским, многие тексты были написаны поэтом И. Кормильцевым. В сезонах 1987–1988 гг. группа много гастролировала (в нее вошли тогда еще клавишник А. Хоменко и барабанщик А. Потапкин), завоевывала первые призы на многих фестивалях, добилась массовой популярности, эксплуатируя в основном накопленное в «Разлуке». В этот период группа потеряла Д. Умецкого, не согласившегося с таким вариантом творчества НАУ.
Беседа РД с Вячеславом Бутусовым состоялась в октябре 1988 г. после гастролей НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА в ленинградском зале «Октябрьский». Уже через два месяца, выступив на III Свердловском фестивале, группа фактически распалась, а точнее, Бутусов и Умецкий вновь объединились, чтобы вдвоем начать новый творческий этап существования НАУ.
РД. Слава, я вчера второй раз услышал НАУ «живьем». Первый раз, помнишь, когда мы с тобою познакомились. Это был концерт на пленуме Союза композиторов РСФСР…
Бутусов. Очень рискованное мероприятие было.
РД. Надо сказать, вчера было хорошо. Я думал, что будет хуже. Особенно после того, как я услышал и увидел записи, сделанные Москве, в этом музыкальном центре, куда вы вписались. Признаться я был удивлен, увидев НАУ в видео-шоу с Пугачевой, БРАВО, Макаревичем… Все как-то трогательно братаются, раскачиваются в обнимку. Скажи, что дал группе московский период и что, быть может, вы утеряли?
Бутусов. В общем-то, ничего не дал. Там принцип жизни такой: успокаиваться. Ну, и мы успокоились. Очень сильно… А теперь в Ленинграде я сильно обломался, хотя последний концерт неплохо прошел… Я был в гостях у Гребенщикова, а вчера Юра Шевчук меня просто добил. Гребенщиков в принципе и не сказал ничего. Мы и не разговаривали с ним серьезно о проблемах…
РД. А чем Юра Шевчук тебя так обломал?
Бутусов. Да просто навставлял мне… И все. Из музыкантов мы с ним одним разговаривали на эту тему. Я почему так прислушиваюсь к советам Шевчука — он сам был в ситуации, похожей на мою. Но, с другой стороны, все его пожелания и советы надо воспринимать с учетом того, что он бы мог это сделать, а я не могу. Я очень многого не могу сделать того, что он делает.
