Ознакомительная версия.
Оставалось последнее – выбираться в Монголию только с офицерами. Но один из старших морских офицеров, охранявших поезд Верховного, признал более предпочтительным японское предложение. Рухнула последняя надежная опора адмирала – офицеры флота. Оставалось принять предложение японцев, хотя и не было к ним полного доверия. Генерал Занкевич, вполне разделявший опасения Колчака, посоветовал ему вместе с верным адъютантом старшим лейтенантом Трубчаниновым переодеться в солдатские шинели и тайком скрыться ночью в одном из проходящих чешских составов. Адмирал после долгого раздумья заявил, что не хочет быть обязанным своим спасением этим вероломным чехам. Он распорядился послать телеграмму Като с согласием ехать дальше в одном вагоне.
Тем временем в Иркутске все правительственные дела стал решать совет трех: Червен-Водали (за председателя Совмина), генерал Ханжин (военный министр) и инженер Ларионов (временно исполняющий обязанности министра путей сообщения). Остальные министры фактически были не у дел.
Червен-Водали на последнем заседании Совета министров доложил, что 2 января провел беседу с комиссарами иностранных держав, аккредитованными при колчаковском правительстве. Союзники не выразили намерения оказывать противодействие восставшим. Выезд за границу Колчака, Пепеляева и Устругова возможен, по их мнению, только как частных лиц. В связи с этим Колчаку необходимо было прежде всего отречься от власти. 3 января Совмин обратился к Колчаку с просьбой отказаться от звания Верховного правителя в пользу Деникина. Само колчаковское правительство в Иркутске официальной власти Политцентру не передало, министры же за малым исключением удрали из города.
Политцентр также предъявил требования Колчаку, состоявшие из 11 пунктов. В их числе были требования об отречении от власти и передачи ее Политцентру, сложение полномочий Совета министров, отстранение от всех должностей атамана Семенова, а также явка Колчака и ряда его ближайших помощников на суд после проведения предварительного следствия по результатам их деятельности. Александр Васильевич оставил это письмо без ответа.
Пока шли переговоры с союзниками, эшелоны Колчака стояли на станции Нижнеудинск под охраной чехов. Сам Верховный правитель находился в изоляции, без права выхода в город и без связи со своим армейским штабом на западе и правительством на востоке.
На следующий день повстанцы Знаменского предместья, поддержанные рабоче-крестьянскими дружинами и солдатами 53-го полка, вступили в центр Иркутска. Горожане встречали их с лозунгами «Вся власть Советам!». На следующий день власть в городе перешла к Политцентру. На стенах домов был развешан манифест, в котором объявлялось о падении власти Колчака и принятии ее Политцентром.
5 января 1920 года, предвидя свой неминуемый крах, Александр Васильевич подписал документ об отречении от власти Верховного правителя. «Ввиду предрешения мною вопроса о передаче верховной всероссийской власти главнокомандующему вооруженными силами юга России генерал-лейтенанту Деникину… – отмечал он, – в целях сохранения на нашей Российской восточной окраине оплота государственности на началах неразрывного единства со всей Россией:
1. Предоставляю главнокомандующему вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа генерал-лейтенанту атаману Семенову всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской восточной окраины…
2. Поручаю генерал-лейтенанту атаману Семенову образовать государственное управление в пределах распространения его полной власти».
Дальневосточные партизаны.
Все последующие дни Колчак со своим окружением продолжал пребывать в Нижнеудинске. Там же находился золотой запас. Союзники, утратившие интерес к теряющему власть Верховному правителю и готовые вступить в политический союз с лидерами воспрявших в Сибири соглашательских партий, вверили судьбу Колчака генералу Жанену. Тот договорился c чехословацким командованием поручить охрану адмирала чешским воинским частям. Александру Васильевичу со свитой предложили перебраться в пассажирский вагон 2-го класса. Вагон был расцвечен флагами пяти союзных держав (американским, английским, французским, чехословацким и японским) для создания видимости, что в нем следуют дипломатические представители этих держав.
15 января 1920 года на станции Иннокентьевской адмирал был арестован чехами. Буквально через два часа в вагон вошел чешский офицер и, обращаясь к Колчаку, объявил:
– Господин адмирал, приготовьтесь. Сейчас вы будете переданы русским властям.
– Почему? – удивился Колчак.
– Местные русские власти ставят выдачу вас условием для пропуска чехословацких эшелонов за Иркутск, – объяснил офицер. – Я только что получил приказ от нашего главнокомандующего генерала Сыровы.
– Но как же так, – недоумевал адмирал, – мне лично генерал Жанен гарантировал безопасность проезда… А эти флаги, что висят на вагоне?..
Чех неопределенно приподнял плечи.
Только сейчас Колчак осознал весь ужас своего положения и схватился за голову:
– Значит, союзники меня предали!
Под усиленным конвоем во главе с капитаном Г. Нестеровым адмирал и его бывший премьер-министр были доставлены на вокзал в комендатуру.
– Есть ли у вас оружие? – обратился к арестованным Нестеров.
Колчак вынул из кармана шинели револьвер и молча положил его на стол коменданта вокзала. Тут же состоялось оформление передачи Колчака и Пепеляева от чехов представителям Политического центра. Об этом на другой день было опубликовано сообщение:
«От Политического центра
Вчера, 15-го января 1920 г. в 9 час. 55 мин. вечера, уполномоченные Политического центра: член Центра М. С. Фельдман, помощник командующего Народно-Революционной Армии капитан Нестеров и Уполномоченный Политического центра при штабе Народно-Революционной Армии В. Н. Мерхалев приняли от чешского командования бывшего Верховного правителя адмирала Колчака и бывшего председателя Совета министров Пепеляева».
Охрана А. В. Колчака была поручена частям Народно-Революционной армии. Позже в тюрьму были препровождены Тимирева, Гришина-Алмазова, ряд офицеров его свиты – всего более ста человек. Прибывший в Иркутск железнодорожный состав по указанию иркутского губкома РКП (б) был отведен в тупик и опутан колючей проволокой. Железнодорожники разобрали стрелку на пути к тупику, изъяли подшипники из вагонных колес.
Камера номер пять губернской тюрьмы, которую отвели, была маленькая: восемь шагов в длину от зарешеченного тусклого оконца и четыре шага в ширину от стенки до стенки. Пахло в камере пылью, мышами и пауками, из нор в углах тянуло сыростью и плесенью, судя по размеру дыр, там обитали крысы. Колчак, глянув на эти норы, почувствовал, как к горлу подступила тошнота.
Ознакомительная версия.
