Анатолий Наумов - Посмертно подсудимый

Вместе с тем ставшая традиционной оценка данного суда как суда в кавычках, как комедии,[268] спектакля, поставленного по сценарию, написанному самодержцем, не соответствует историческим фактам. Более того, такая оценка этого процесса явно принижает то общественное положение, которое в жизни России (даже в серо-промозглых сумерках николаевского царствования) занимал Пушкин. Никакой комедии не было и быть не могло, так как покойный поэт меньше всего походил на комедийного героя. Процесс свидетельствовал об обратном.

Да, суд проходил в полку, шефом которого был лично император. Да, офицеры конной гвардии, которых судьба избрала в судьи поэта, были тесно связаны со светским обществом Но император и светское общество были сами по себе, а Пушкин оставался Пушкиным. По сути дела этот суд был и посмертным поединком поэта с царем и светским обществом, который те проиграли начисто. Это царь оценил поэта лишь в величину оскорбительно-мелкого для него придворного звания камер-юнкера. Судьи же и после смерти поэта вынесли приговор камергеру, так как никак не могли связать его имя с камер-юнкерским званием (ведь это – Пушкин!). Это царь думал, что суд вынесет убийце поэта обычный для дуэлянта приговор: перевод из гвардии в армию или краткосрочное заключение в крепость. Судьи же и не думали шутить (или «ломать комедию»), а вынесли Дантесу смертный приговор. Царь щедро сыпал на «блестящего» кавалергарда монаршьи милости. Его окружение и высший свет стремились не отстать от царя в покровительстве его любимцу, едва ли не открыто поддерживали Дантеса и его приемного отца – нидерландского посланника в их преследованиях жены поэта. Суд же отверг все их объяснения и в своем решении исходил из пушкинской версии о причинах дуэли. Сколько бы мы ни считали, вывод один: посмертно подсудимый победил!

Известно, что оценка политических идеалов Пушкина исследователями его творчества не является однозначной. Можно сказать, что существует целый спектр таких оценок. Среди них есть и диаметрально противоположные. Так, с одной стороны, по мнению В. А. Жуковского, «Пушкин… решительно был (Жуковский оговаривает, что его слова относятся к последним дням жизни поэта. – А. Н.) утвержден в необходимости для России чистого, неограниченного самодержавия, и это не по одной любви к нынешнему государю, а по своему внутреннему убеждению, основанному на фактах исторических…».[269] С другой стороны, он признается не просто революционером, а даже идеологом «мужицкой революции» (Л. Войтоловский).[270] В промежутках этих крайностей оценка политико-государственных взглядов поэта также распадается на гамму оттенков. К ним относят, например, то его приверженность к конституционной монархии, то, напротив, признают его роль идеолога декабристского движения, то считают его выразителем интересов либерального дворянства. Следует отметить, что, несмотря на всю противоречивость этих оценок политического мировоззрения Пушкина, следы каждой из них так или иначе можно отыскать в фактах его биографии и в его творчестве. Более того, эти взгляды не были ни однозначны, ни неизменны.

Возьмем лицейский период его жизни. Шестнадцатилетним лицеистом опубликовано стихотворение «Лицинию», написанное под влиянием сатиры Ювенала в виде монолога республиканца-демократа, покидающего в негодовании «развратный Рим». В соответствии с этим такие выражения, встречающиеся в этом стихотворении, как «Навек оставлю Рим: я рабство ненавижу» и «Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода», следует понимать как согласие автора с республиканской формой правления. Однако в написанном в то же время «Наполеоне на Эльбе» поэт высказывает сочувствие «законным царям», а спустя год воспевает в качестве героя того, кто «мстил за лилии Бурбона» («Принцу Оранскому»), т. е. в споре за власть «законных» самодержцев (Бурбоны) и «незаконных» (Наполеон) высказывал симпатии первым.

Республиканские приверженности шестнадцатилетнего лицеиста конечно же в первую очередь объяснялись влиянием А. П. Куницына, преподававшего, как отмечалось, в лицее курс нравственно-политических наук, к которым относились и собственно юридические дисциплины. Страстный поборник идей школы естественного права Куницын в своих лекциях высказывался против самодержавной формы правления и крепостничества. Эти идеи оказали влияние не только на формирование политического мировоззрения Пушкина-лицеиста, но и на его литературное творчество. В автобиографических записках поэта («Из лицейского дневника») 10 декабря 1815 г. им сделана следующая запись: «Вчера написал я третью главу „Фатама, или Разума человеческого: Право естественное“» (8, 10).

Противопоставление же в ранних стихотворениях начинающего поэта «законных» царей «незаконным» может быть объяснено громадным воздействием на формирование политического мировоззрения Пушкина событий Отечественной войны 1812 года. Через Царское Село проходили русские войска, направлявшиеся к западным границам (как регулярные части, так и отряды ополченцев). Военные события в это время были определявшими и распорядок жизни лицея, и думы и чаяния лицеистов. Лицей буквально жил известиями, приходившими с полей сражений. И. И. Пущин вспоминал в своих «Записках о Пушкине»:

«Жизнь наша лицейская сливается с политическою эпохою народной жизни русской: приготовлялась гроза 1812-го года. Эти события сильно отразились на нашем детстве. Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого Лицея, – мы всегда были тут, при их появлении: выходили даже во время классов, напутствовали воинов сердечною молитвою, обнимались с родными и знакомыми – усатые гренадеры из рядов благословляли нас крестом. Не одна слеза тут пролита!..

Газетная комната (род читального зала. – А. Н.) лицеистов никогда не была пуста в часы, свободные от классов; читались наперерыв русские и иностранные журналы, при неумолкаемых толках и прениях, – всему живо сочувствовалось у нас: опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему. Профессора приходили к нам и научали нас смотреть за ходом дел и событий, объясняя иное, нам недоступное».[271]

Одним из источников, откуда лицеисты получали сведения о военных событиях и их политическую оценку, был журнал «Сын Отечества», оказывавший огромное влияние на формирование политического мировоззрения лицеистов в целом. Этот журнал отражал наиболее прогрессивные взгляды на войну 1812 года как на борьбу народов за свою свободу, национальную независимость, против рабства. В соответствии с этим Наполеон представлялся врагом свободы. Резкой критике подвергалось уничтожение им политических свобод итальянских республик. Несомненно, Пушкину была известна и статья А. П. Куницына «Послание к русским», опубликованная в этом журнале с пометкой «Царское Село. Октября 28. 1812 г.». В ней резко осуждались те страны, которые «неминуемое рабство предпочли… политической победе: в знак позорной неволи повергли к стопам завоевателя свои мечи, которые он превратил в оковы». Свободу же и национальную независимость Куницын считал важнейшей целью, стоящей перед народами. «Пусть нивы наши прорастут тернием, пусть села наши опустеют, пусть града наши падут в развалинах; сохраним только свободу, и все бедствия прекратятся».[272]