А вот записи из моих дневников:
«…В Аргуне за последнюю неделю происходят вооруженные столкновения между басаевцами и местными жителями…
25 ноября
Я вновь выехал в район Аргуна на встречу с руководством так называемого «комитета обороны». Состоялся двухчасовой разговор. Сообщили, что большинство жителей положительно относятся к вводу войск в город. Но есть и такие, особенно молодежь, которые против. Их подогревают по телевидению. Басаев выступил и пригрозил: кто, мол, будет встречаться с Трошевым — расстреляем.
26 ноября
В н.п. Новогрозненский вошла банда численностью до 150 человек, разоружив блокпост ополченцев на южной окраине села. Местные жители попытались их выгнать, но бандиты открыли огонь. Несколько жителей получили ранения. Через несколько часов мужчины с оружием из «комитета самообороны» все же заставили их уйти из села. Бандиты находятся на Гудермесском хребте».
Тактика выдавливания боевиков при поддержке местных жителей позволяла нашим подразделениям, во-первых, не разрушать жилые дома в селениях и не подвергать людей опасности, а во-вторых, наносить точечные удары по скоплению боевиков на дорогах и в лесных массивах. Четко и согласованно взаимодействуя с авиацией и артиллерией, которые постоянно находились в дежурном режиме или работали по вызову, войска наносили противнику мощное огневое поражение.
К примеру, в районе Новогрозненского умело действовали десантники 247-го полка. Только за один день они уничтожили свыше 50 боевиков, захватили склад с боеприпасами и несколько единиц боевой техники. Среди убитых — бригадный генерал, ближайший сподвижник Басаева — Хасан Долгуев.
Приблизительно по такому же сценарию развивались события и при освобождении от бандитов городов Аргун и Шали. Спустя четыре года побывал я и на горе Гойтенкорт, где находился мой командный пункт во время первой чеченской войны.
Войска восточной группировки, по признанию командования, успешно справились с поставленной задачей. Среди тех, кто показывал личный пример бесстрашия и профессионализм, — командир десантников полковник Юрий Эм. Он одинаково умело вел переговоры с местными жителями и руководил действиями подчиненных в бою при уничтожении бандитов. (Юрий Павлович позже стал Героем России, работал в правительстве Чеченской Республики). Высокую выучку проявили многие солдаты и офицеры других подразделений: морские пехотинцы Северного флота, мотострелки 74-й бригады Сибирского военного округа. Многие из них удостоились впоследствии высоких государственных наград.
Кстати, о наградах. Любой солдат и офицер, честно и добросовестно выполнявший воинский долг в Чечне, достоин награды. Другое дело, какой. Вспоминаю, как в первую чеченскую кампанию министр обороны России генерал армии П. Грачев дал указание, чтобы ни один солдат в запас без медали не уходил. И закипела работа у кадровиков. Кинулись писать представления, а далеко не все солдатские будничные дела тянут на статус наградных.
Ведь у нас не было знаков отличия для тех, кто был на войне, но подвиг не совершил. Как, к примеру, отметить солдата-повара, который в атаку, может, и не ходил, но вместе с товарищами месил чеченскую грязь, мерз в ледяных горах?..
В общем, абсолютному большинству командиров приходилось исхитряться, чтобы и формальности соблюсти, и справедливость в оценке ратного труда сохранить.
В МВД, плюнув на всю эту волокиту, решили учредить свой ведомственный почетный знак участнику войны в Чечне. Получилось красиво, солидно. Позже и мы в СКВО сделали свой почетный знак. Тем, кто совершил подвиг, проявил мужество — орден или медаль, но и остальные не должны быть обойдены. Большинство солдат, офицеров и генералов действительно вполне заслуженно получили награды. Впрочем, случались и весьма неприятные истории.
Из наградного ведомства Главного управления кадров Министерства обороны России вернули как-то в полк представление к ордену прапорщика-тыловика одной из авиационных частей, базирующихся на Северном Кавказе. В направленном в Москву документе о доблестях прапорщика было сказано буквально следующее: в тяжелейших погодных условиях обеспечил бесперебойный забой скота в подсобном полковом хозяйстве, тем самым способствовал снабжению личного состава мясом. И смех и грех. Хорошо, что кадровики успели завернуть.
А вот пример совсем другого рода. Мне несколько раз в течение почти семи месяцев пришлось ходатайствовать о присвоении звания Героя России уже упоминавшемуся рядовому Капустину, доблестно сражавшемуся в Кадарской зоне. Он побывал в самом пекле войны вместе со своим батальоном. Его танк был подбит в одном из боев на консервном заводе в Грозном. Экипаж погиб, а Капустина тяжело ранило. О его отваге, неповторимом мастерстве у нас в группировке ходили легенды. В течение семи месяцев я несколько раз подписывал представление его к высшей награде, но бумаги из Москвы возвращались. «Недостаточно героизма», — констатировали в наградном отделе кадрового органа, будто взвешивали на каких-то своих, неизвестных другим, весах. Слишком дорогой была цена такой отписки, чтобы спокойно смириться. Я решил все-таки довести дело до конца, обратился даже к В. Путину при его посещении ОГВ. Капустину вручили Звезду Героя, справедливость восторжествовала.
Я понимаю, что могут быть досадные ошибки, недоразумения, но когда за такими фактами — полное бездушие, чиновничий бюрократизм, с этим нельзя мириться. Иначе потеряешь уважение к себе. Между тем обитатели высоких министерских кабинетов могут, просто обязаны по долгу службы отличать настоящие подвиги солдат и офицеров, месяцами находившихся в окопах, от деяний некоторых генералов и старших офицеров (командированных из Москвы), которые умудрились получить ордена далее без заезда в Чечню, сидя в Моздоке. Глядя на такие явления, люди придумали поговорку: «В Чечню надо съездить, отметиться, а заодно и орден получить». Стоит заметить, что такое давно перестало быть тайной. Об этом вслух говорили и в Москве, и в Ростове, и в группировке федеральных сил в Чечне. Но самое страшное, что к такой несправедливости привыкли.
Наградная политика в государстве должна быть умной и честной. Пусть ордена будут орденами, медали — медалями, и чтобы обладать ими, требуется проявить недюжинные способности. А почетные знаки нужно выдавать всем тем, кто не совершил геройства, но кто достойно делал на войне свою работу.
