Летим без посадки до самого Ленинграда. Идем над Финским заливом до острова Лавен — сари, что в переводе с финского означает «остров Счастья». Неделю назад здесь приземлилась эскадрилья Виктора Терехина.
На Лавен — сари мне довелось провести около двух дней. Затем меня вызвал подполковник Никитин.
— Возьми с собой ребят покрепче, — сказал он. — Пойдешь на остров Сейскари. Будешь работать со штурмовиками ИЛ-2.
Кого же взять? Беру с собой Сашу Шилкова, Николая Шестопалова, Петра Прасолова, Николая Мокшина и Алексея Баранова. Вскоре наша группа уже на новом месте. Оставшихся на Лавен — сари летчиков возглавляет Иван Цапов, мой заместитель.
Приземлившись на Сейскари, мы наносим визит коменданту острова. Через некоторое время докладывают о своем прибытии наши техники, совершившие морское путешествие на катере. Мы устраиваемся, знакомимся со штурмовиками. Командует ими капитан Михаил Романов. Среднего роста, далеко не атлетического сложения, но очень решительный, волевой и энергичный человек, он рассказывает нам об обстановке в районе острова, показывает следы налета бомбардировщиков противника. Минувшей ночью они сбросили на Сейскари около двухсот зажигательных бомб. Одна из них попала в штурмовик. Машина загорелась и взорвалась. Погибли два связиста, бросившиеся тушить пожар.
Василий Черненко, командир разведывательного звена эскадрильи Терехина, с утра оседлал свой ЯК, облетел весь островной район Финского залива и приземлился на нашем аэродроме.
Здорово, Игорек! — подходит ко мне Черненко. — Это я, Вася, с работы пришедши, — говорит он, верный своей манере шутить по всякому поводу. Подняв с земли щепочку, Вася вычерчивает у моих ног силуэты ближайших к нам островов.
Вот это Гогланд, а это Большой Тютерс. Тут идут в Финляндию два вражеских сторожевых корабля. Вы сможете их перехватить, если подниметесь немедленно.
Мы с Васей идем к капитану Романову. Он посылает в район Гогланда и Большого Тютерса восьмерку штурмовиков в сопровождении шестерки наших «лавочкиных». Едва взлетев, мы уже различаем цель. Два фашистских корабля идут курсом на Котку. Они идут одни, без авиационного прикрытия. Разумеется, авиаторы противника знают, что схватка с нашими истребителями не сулит им ничего хорошего. Они познакомились с истребителями ЛА — 5, когда на них летали здесь гвардейцы 4 — го авиационного полка. Похоже на то, что фашистские летчики избегают теперь встреч с «лавочкиными». На рассвете или под вечер они неожиданно по — разбойничьи налетают на наш аэродром. Но стоит нам подняться в воздух, как эфир заполняют панические крики: «Ах — тунг, ахтунг, ла — фюнф ин дер люфт!» («Внимание, внимание, ЛА — 5 в воздухе!»). Однако на этот раз кричать некому. Наша группа уже подходит к цели.
Зенитки бьют с кораблей по штурмовикам. Но те пикируют, не обращая внимания на зенитный огонь. Охваченный пламенем головной корабль поднимает нос и погружается в воду. Он исчезает мгновенно. Бездна буквально проглатывает его. Другой сторожевик еще наполовину торчит из воды, как поплавок. Вокруг него снуют шлюпки.
Наблюдая эту впечатляющую картину, я думаю о мужестве наших летчиков — штурмовиков, сумевших преодолеть огонь зениток и нанести столь точный удар по маневрирующим кораблям. А ведь на их самолетах нет прицела для бомбометания. Тут нужны и глазомер, и отвага, и опыт. Все это есть у наших боевых друзей, учеников и соратников Антона Карасева и Нельсона Степаняна.
Вот и второй вражеский корабль скрылся под водой.
Штурмовики собираются в группу. Считанные минуты — и мы уже у себя дома, на новом аэродроме. Горячо поздравляем капитана Романова и его подчиненных с удачной штурмовкой.
— Друзья! А ведь сегодня двадцать четвертое июля — День Военно — Морского Флота, наш праздник! — говорит парторг эскадрильи техник звена А. Снигирев.
И все мы дружно кричим «ура» по случаю праздника и победы над врагом, которая нами только что одержана. И соседний лес тоже кричит «ура» голосом гулкого эха.
Еще только десять часов утра, а солнце уже успело прогреть землю и воздух. Я иду к заливу купаться. На берегу меня догоняют Снигирев, техник по вооружению Самойлов и кто-то из летчиков. Они хватают меня и, как котенка, подбрасывают вверх. В чем дело? Я отбрыкиваюсь. Но ребята подкидывают меня еще выше.
Черти! Уроните — разобьете. Будет ЧП… Но они не унимаются.
Тогда скажите хотя бы, что это значит!
— Это значит, что мы поздравляем тебя со званием Героя Советского Союза!
Снова на весь остров гремит горластое «ура».
— Вы шутите?
— Нет, не шутим.
— А вы не ошиблись?
— Нет, не ошиблись. Передано по радио. Три новых Героя: ты, Семен Львов и Дмитрий Татаренко.
— Тогда и за них надо «ура», — предлагаю я.
Накричавшись до хрипоты, мы возвращаемся на аэродром. Я иду как во сне. Верится и не верится. А на аэродроме уже получено еще одно радостное сообщение. Его принесли газеты с опубликованным в них праздничным приказом командующего. Большая группа наших тружеников аэродрома награждена орденами и медалями. Это уже не первые их награды. Техникам Коровину и Андрианову будут вручены ордена Красной Звезды, Линнику (все мы по — прежнему называем его дядей Володей) — орден Отечественной войны первой степени, орденом Красного Знамени награжден мой ведомый Николай Шестопалов.
Важным событием отмечен и следующий день. Техникам Евсееву, Баранову и нашему писарю Дуку объявлено, что они едут учиться в летную школу. Это не было для нас неожиданным. Еще на тыловой базе, когда мы получали новые самолеты, поступило указание командующего ВВС выявить в полку лиц, окончивших аэроклубы, проверить, достаточно ли хорошо владеют они техникой пилотирования, и оформить на них необходимые документы. Я проверял летные навыки Баранова и Евсеева. Самолет У-2 они водили отменно. В ту же пору взмолился передо мной Женя Дук:
— Товарищ командир, научите меня летать.
— Легко сказать — «научите»!
— Но вы же обещали…
В общем, посадил я Женю в кабину. Сделали мы двенадцать полетов по кругу и два полета в зону (выполняли фигуры пилотажа). Потом я сказал Жене, чтобы он летел самостоятельно, а сам затаился, спрятался в передней кабине. Дук уверенно поднялся в воздух, сделал круг и сел. Радости его не было границ.
Оформляя на Женю документы, я написал в них, что в 1938 году он учился в Ленинградском техническом аэроклубе, не закончил его, но «техникой пилотирования владеет». Написал я также, что обучение его «желательно начать на самолете У-2». Заранее скажу, что Женя был принят в Ейское училище, так же как Евсеев и Баранов.
А в тот памятный для всех нас день 25 июля 1943 года мы устроили трем нашим товарищам теплые проводы. Они уехали, а мы остались на острове Сейскари и продолжали воевать. Сопровождая штурмовиков, Саша Шилксв сбил три вражеских истребителя, Петр Прасолов — два, Николай Шестопалов — один, Алексей Баранов уничтожил Ю-88. Этот «юнкере» прилетел к нам без истребителей. Время шло к вечеру, но было еще светло. Младший лейтенант Баранов (однофамилец уехавшего учиться техника) нес боевое дежурство. Он поднялся в воздух и, что называется, на глазах у нас отправил фашиста к праотцам.
